Современные идеологические баталии историков, связанные с событиями 300-летней давности, порой столь же упорны, как и разыгравшееся 27 июня 1709 года сражение. Почему некоторые скандинавские историки говорят, что давнее поражение дало шанс для Швеции? Действительно ли гетман Мазепа – борец за независимость? Какой была бы сегодня Рига, если бы русские дрогнули в Полтавской битве?
Поищем ответы на эти вопросы, всматриваясь в прошлое…
Карл ХII:
безумные мечтания
Как известно, Карл XII считал зачинщиком Северной войны польского короля и саксонского курфюрста (в одном лице) Августа II. В одном из писем он даже утверждал, что поведение Августа II заслуживает мщения. И вот час расплаты наступил! Шведская армия разгромила тщеславного саксонца, Карл XII заставил его отречься от польского престола. Казалось бы, дело сделано, после семи лет войны можно возвращаться домой. Не тут-то было: на интересы Швеции Карлу ХII было наплевать. Он грезил о славе Александра Македонского и Юлия Цезаря. В его планы входило: занять Москву и свергнуть царя Петра с престола, победным маршем пройти по Европе, лишить престола француза Людовика XVI, возомнившего себя «королем Солнце», и, наконец, вернуть на английский престол свергнутую восстанием династию Стюартов!
Словом, впереди было много шума и славы.
Вот почему Карл проигнорировал инициативу своего благоразумного гофмаршала, который принес королю карту с маршрутом от Дрездена до Стокгольма, Карл направил армию не к Стокгольму, а к Москве. В 1708 году шведы уже маршировали по Белоруссии. Однако война шла не так, как предполагал привыкший к победам король. Противник ускользал, не давая генерального сражения. Не хватало продовольствия, армия «таяла» в мелких стычках.
Король, не опасаясь шальной пули, беспечно гарцевал на лихом коне. И однажды не услышал выстрела, произведенного из кустов. Лишь когда пуля пробила тулью его шляпы, швед понял – в него стреляли. Верные драбанты уже мчались туда, где попрятались партизаны. Вскоре командир гвардейцев полковник Сигрот доложил фельдмаршалу Реншильду:
– Схватили всю шайку, человек 50.
Оказалось, что местные мужики взялись за оружие после того, как шведы реквизировали все продукты и обрекли местное население на голодную смерть.
Наемный немецкий офицер осмелился сказать Реншильду:
– Если и дальше мы будем так реквизировать продовольствие, в нас станут стрелять из-за каждого дерева.
– Будем отстреливаться, это лучше, чем гибнуть от голода и холода в снежной пустыне, – ответил фельдмаршал.
На счастье шведов, у них еще оставались водка и чеснок. Солдаты рассуждали в строю: «У нас есть три доктора – доктор Водка, доктор Чеснок и доктор Смерть. Все три доктора заняты делом».
На одном из привалов король поинтересовался, что приготовлено ему на ужин?
– Ах, ваше величество, – развел руками его личный охотник Кристофер Бенгт, – что за проклятая страна! Дичи нет!
Это было для короля загадкой. Можно сжечь зерно, увести домашний скот, но куда подевались все зайцы!?
Личная повариха Марта Бок вздохнула:
– Опять придется варить кашу на воде?
– Раз ничего нет, – распорядился рыжеватый король,– я стану есть не в палатке, а на виду у солдат.
У костра рядовые задали его величеству вопрос: почему их не обеспечивают хлебом?
– Ешьте как я, кашу. Или вас не устраивает королевская пища? – таков был ответ.
…На горизонте вновь показались казаки, которые денно и нощно не давали покоя шведам.
Забравшись на пригорок, Карл видел казаков, лес, деревеньку. Ему подсказали название – Раевка.
– Пора проучить этих каналий! – решил король.
Его величество лично поднял в атаку эскадрон Остроготского полка. Казаки бежали в лес. Оказалось, что Карл попался в умело расставленную ловушку, словно неопытный поручик. На опушке леса за казаками стояла регулярная русская кавалерия. В отчаянной схватке с превосходящими силами врага шведские драгуны несли невосполнимые потери. Сам Карл XII использовал пистолеты, затем пустил в ход шпагу. Его спасла… собственная неряшливость! Шведский эскадрон был изрублен почти полностью, хотя король фехтовал весьма лихо, его легко могли убить прицельным выстрелом, но кто мог предположить, что офицер в мятом мундире и немодном парике и есть король.
Под Карлом пала лошадь, он уже прощался с жизнью, когда свежий эскадрон шведских драгун врезался в русские войска. Генерал-адъютант Тюре Хорд, приведший подкрепление на выручку королю, был убит наповал. Рядом с ним пал генерал Карл Розеншерна.
Сотни шведов погибли ради спасения короля. Это заставило Карла задуматься. На следующее утро он спросил у генерал-квартирмейстера Гилленгрока, куда двигать войска. Гилленгрок был ошеломлен и весьма логично заметил: не ведая планов короля, он ничего не может знать о направлении. Карл смущенно признался, что никакого плана у него нет. Узнав, что король полгода водил армию по белорусским болотам без всякого плана, генерал лишился дара речи. Поняв, что сболтнул лишнее, Карл прервал разговор и умчался к аванпостам.
На следующее утро Карл повторил вопрос. Гилленгрок, чуть не всхлипнув, сказал: он об этом не думал, ибо считал, что давеча король пошутил.
13 сентября, через три дня после боя у Раевки, король созвал военный совет. 60-летний канцлер Пипер – старый, тучный, умудренный жизнью, умолял Карла отступить в Польшу. В ответ король неожиданно показал всем письмо из далекого украинского города Батурина. От гетмана Мазепы:
– Вот наше спасение! Мы идем на Украину.
Мазепа:
в поисках Азии
Близился новый, 1709 год.Шведская армия бесцельно бродила по Украине без пристанища и без какого бы то ни было плана. 28 декабря шведы дошли до небольшого городка Гадяча. Ежась от холода, богатырь Реншильд с ужасом смотрел, как гибнет его армия. Мороз был страшен, солдаты замерзали на ходу. У городских ворот возникла давка. Люди, повозки, мешали друг другу, до утра часть шведов так и не сумела попасть в город. Реншильд видел страшную картину: окоченевших от холода кавалеристов, которые неподвижно сидели на мертвых лошадях, пехотинцев, намертво примерзших к повозкам. В ту ночь погибли четыре тысячи шведов.
Всю зиму король бродил по Украине от города к городу. Не все из них ему удалось взять. Гетман Мазепа пребывал в полном отчаянии. Переходя на сторону Карла, он считал того непобедимым. Гетман понял, что просчитался. Теперь Мазепа больше всего боялся, что канцлер Пипер и генерал Гилленкрок уговорят своего монарха отступить в Польшу. Гетман старался как можно чаще бывать в обществе короля и разжигать его честолюбие. 13 февраля Карл добрел со своей армией до маленького городка Коломака. Мазепа поздравил его величество:
– Вы совершили беспримерный переход и находитесь всего в восьми милях от Азии.
Король тут же потребовал у Гилленкрока узнать, какая дорога ведет в Азию.
– До Азии еще очень далеко.
Король сослался на Мазепу и добавил:
– Немедленно осведомитесь о путях в Азию.
Гилленкрок поскакал к Мазепе и попросил его больше так не шутить.
К апрелю передовые отряды шведов появились под стенами Полтавы. Не желавший уходить с Украины и становиться изгнанником Мазепа умолял короля осадить город. Мол, стоит взять Полтаву и в силу шведов поверят украинцы, на помощь придет крымский хан. Король оживился, услышав о татарах, о них в Швеции ходили легенды.
Его величество снова позвал Гилленкрока.
– Вы должны все подготовить к нападению на Полтаву.
– У нас недостаток во всем, что нужно для осады.
– У нас должно хватить сил взять эту ничтожную крепость!
– Крепость не сильна, но в ней тысячи солдат гарнизона и казаки.
Карл стал терять терпение:
– Русские сдадутся при первом же пушечном выстреле с нашей стороны!
Между тем, Мазепа смотрел на короля и представлял, как ночью верные ему казаки схватят Карла, свяжут его, и с кляпом во рту тайно вывезут плененного монарха к русским. Гетман уже давно понял, что поставил не на ту карту. Именно поэтому он написал тайное письмо царю Петру. В нем Мазепа предлагал в обмен на прощенье со стороны царя похитить шведского короля и привезти его в русский стан. Петр на столь заманчивое предложение не прислал никакого ответа.
Алексей Келин:
на Бога надеялся, но сам не плошал
Осада шведами Полтавы длилась три месяца. Семь раз скандинавы штурмовали город, и семь раз гарнизон, подчиненный полковнику Алексею Келину, отбрасывал их.
Тогда Карл ХII послал парламентера, угрожая: если осажденные не сдадутся, то будут истреблены. Набожный человек Алексей Келин ответил:
– Тщетная ваша похвальба: побить всех не в вашей воле, но в воле Бога.
Карл понял: придется приступить к правильной осаде Полтавы. Он лично отправился на рекогносцировку. С некоторым недоумением король обозревал укрепления: невысокие земляные валы, частокол из дубовых бревен – вот и все. Желая показать пример доблести своим солдатам, Карл все ближе приближался к крепости. Генерал Гилленкрок с тревогой наблюдал, как осажденные стреляли из ружей. Но Карл ХII был словно заговорен от пуль. Внезапно дюжий казак схватил какой-то темный предмет и с огромной силой швырнул в шведа. Предмет попал eго величеству прямо в голову. Гилленкрок опрометью побежал к королю: «Неужели его величеству раздробило череп?!» Когда же он приблизился к своему монарху, то увидел на лице Карла брезгливое отвращение. Королю швырнули в лицо… дохлую кошку!
Казак «отстреливался» кошкой не случайно. У оборонявшихся не все было ладно: кончались порох, боеприпасы, никто в гарнизоне не мог бы предсказать будущее. Но для шведов Полтава с ее частоколом из бревен выглядела непоколебимой твердыней.
…Когда после сражения царь Петр вошел в Полтаву, то у городских ворот снял перед полковником Келиным шляпу.
Петр Великий:
жила бы страна родная
Русская армия подошла к Полтаве в последней декаде июня. Шведы спокойно спали, а когда проснулись, то поразились: трудолюбивые русские мужики в солдатских мундирах умудрились за одну ночь соорудить мощные полевые укрепления. Из осаждающего Карл XII превратился в осажденного – шведы были зажаты между Полтавой и русским лагерем.
К скандинавам прибыл перебежчик. Он сообщил – 28 июня к русским прибудет подкрепление, 40 тысяч азиатских конников – калмыков, татар, башкир. Карл XII принял решение: атаковать неприятеля в ночь на 27 июня.
Петр I не сомневался, что шведы перейдут в наступление – он лично направил к шведам «перебежчика» с информацией о мифическом подкреплении. Вечером, 26 июня, царь обратился с речью к офицерам гвардейских полков. На его призывы ответил генерал-лейтенант Михаил Голицын:
– Уповаем иметь подвиг ныне.
27 июня в два часа ночи в шведском лагере тысячи человек тихо молились. Капеллан произносил слова так, что солдаты едва слышали их. Во всем лагере не горело ни одного костра – эта чрезмерная маскировка могла, пожалуй, даже насторожить россиян. Несмотря на то, что атаку надо было начинать как можно скорее, шведы прочитали молитву до конца – с Богом следовало поддерживать перед битвой наилучшие отношения.
Без привычного барабанного боя шведская пехота двинулась к русским укреплениям.
В 2.30 пехота встала. Ждали кавалерию генерал-майора Крейца, часть которой в темноте заблудилась. В три часа начало светать. В русском лагере не могли больше делать вид, что не замечают шведскую армию. Забили барабаны, зазвучали сигнальные выстрелы.
Фельдмаршал Реншильд чувствовал стыд и растерянность. За несколько дней до битвы два фельдмаршала – Реншильд и Шереметев заключили перемирие на несколько дней, договорившись не проводить генеральную баталию до 29 июня. Выведя армию из лагеря, шведы нарушили слово. А преимущества внезапности не получили.
В 4 часа Карл XII, наконец, велел атаковать. Лучшая в мире пехота двинулась вперед. В синих мундирах скандинавы шли на врага словно синяя стена, готовая расплющить все, что станет на пути. А шведские офицеры напряженно думали: почему русские так странно построили редуты – в виде буквы Т. Что это им дает?
Инженерный гений Петра опередил свою эпоху! Буква «Т» разрезала неприятельские батальоны надвое, позволяла артиллерии стрелять с флангов. Учтем, что в то время пушечное ядро при стрельбе прямо с расстояния в сто метров могло убить или ранить лишь четырех пехотинцев, а ядро, метко пущенное с фланга, выводило из строя более десяти человек.
Ядра прорубали просеки в шведских рядах. В шестом часу лучшие в мире пехотинцы стали отступать – их командиры поняли, что бессмысленно губят армию.
Два часа шведские батальоны стояли в полной растерянности в чистом поле. Наконец, Петр вывел свою армию из редутов. Более всего он боялся, что шведы сделают теперь попытку уклониться от генерального сражения. Видя, что линия русских войск намного длиннее линии шведов, он приказал фельдмаршалу Шереметеву увести шесть полков в тыл. Смелому решению воспротивился князь Репнин:
– Надежнее иметь баталию с превосходным числом, нежели с равным.
Петр отрезал:
– Больше побеждает разум и искусство, нежели множество.
Пришпорив коня, царь поскакал туда, где его могло видеть войско. Громовым голосом он говорил пехотинцам, что сейчас решится судьба России. И добавил:
– О Петре ведали бы известно, что ему житие свое недорого, только бы жила Россия и российское благочестие…
Во время сражения Петр в решающий момент лично повел в атаку второй батальон Новгородского полка. Одна пуля пробила ему шляпу, другая задела седло коня, но враг бежал…
Через триста лет
Карл XII проиграл военную кампанию еще до сражения. Он вел на Русь из Саксонии 40 тысяч солдат, генерал Левенгаупт спешил ему на помощь из Риги с 16 тысячами. А под Полтавой в бой шла едва ли половина от этого числа. После поражения король и гетман Мазепа бежали в Турцию, с трудом избежав плена.
Был ли гетман Мазепа борцом за независимость? Трудно найти менее подходящую кандидатуру на роль народного героя. Мазепа начинал карьеру (уже после восстания Хмельницкого) как камер-паж польского короля. Незадолго до того как восставшая шляхта свергла Яна Казимира с польского престола, Мазепа перебежал на службу к гетману польской Украины Дорошенко (в то время Украина делилась на две части – польскую и российскую). По приказу своего шефа возглавил посольство в Крым. Это посольство везло в подарок хану рабов – десяток казаков с российской части Украины. До Крыма Мазепа не доехал. На него напали запорожские казаки и чуть не изрубили в куски. Но «российский» гетман Самойлович, польстившись образованностью Мазепы, сделал его домашним учителем своих детей. Через много лет Мазепа с помощью взятки занял место Самойловича. Не поверни шведские войска на Украину, гетман так и остался бы в истории как верный служака русского царя.
Почему же сейчас в Украине его провозглашают патриотом и борцом за незалежность? Такое впечатление, что в глазах Виктора Ющенко и его сторонников Мазепа – их современник, заброшенный на машине времени службой безопасности Украины в 17 век и к старости доживший до Полтавы. Между тем, более трехсот лет назад люди мыслили совсем иначе, чем ныне. На первом месте стояли не гражданство или родной язык, а религия. Француз Людовик ХIII (католик) водил французскую армию на французский же (но гугенотский) город Ла-Рошель. В Германии в 17 столетии во время 30-летней войны между католиками и лютеранами, по некоторым данным, погибла половина населения. Петр Великий перед Полтавской битвой не случайно призывал защитить благочестие (то есть родную веру). За Богданом Хмельницким православные украинцы пошли в значительной мере потому, что он вел их в бой ради защиты православной веры от католиков. За Мазепой пр вославные не пошли. Украинские партизаны воевали против шведов, а не против российских единоверцев, русская армия чувствовала себя в Украине среди своих, шведская – «таяла» в чужом краю. Героизация Мазепы – убедительный пример, как можно довести трактовку истории до нелепости.
Теперь о том, почему о давнем поражении грустили в секретариате Ющенко, но не в Стокгольме. Посол Швеции в России Томас Бертелман недавно заметил: что в его стране «Полтава воспринимается как точка перехода в мирное русло». Со второй половины 16 века шведы, пользуясь трудностями соседей, расширяли границы: во время Ливонской войны присоединили к себе Эстонию, в первой четверти 17 века в смутное для России время захватили Карелию и устье Невы, когда польская армия отражала нашествие турок, в 1621 году заняли Ригу. Все эти территории надо было оборонять, на армию расходовалось множество средств. «В долгосрочной перспективе ресурсов для поддержания такой империи у Швеции просто не было», – заметил посол.
Впрочем, Карл XII не хотел этого понимать и даже после бегства в Турцию отказывался заключить мир, который поставил бы под сомнение его роль в истории как второго Александра Македонского. Военная необходимость требовала от России наступать на шведские крепости в Балтии – Ригу, Таллин. В результате уже в начале 19 столетия русские составляли четверть населения Риги. Город надолго стал российским. Парадокс: вряд ли от этого сильно выиграли сами русские – купцы, ремесленники, чиновники, солдаты. Они ведь не получили в Риге ничего сверх того, что имели бы в любом крупном российском городе. А вот вклад в развитие Риги внесли немалый…
