Великорусский шовинизм, тюрьма народов – эти стереотипы и поныне гуляют из книги в книгу при описании Российской империи. Но странное дело, более двухсот лет Рига входила в ее состав – и все это время русские рижане вынуждены были бороться за то, чтобы иметь равные права с другими горожанами. В XIX веке видный деятель первой Атмоды Кришьянис Валдемар констатировал: не привилегий просили русские, а равенства прав. В ХХ столетии в борьбу за права русских рижан включилась одна из мощнейших политических партий страны «Союз 17 октября». Добиться октябристы, однако, ничего не сумели.
«Русская беседа»
В советских учебниках истории нам внушали, что «октябристы» являются правыми выразителями интересов крупной буржуазии. В связи с этим небезынтересно посмотреть, чем занимались эти «буржуи» в Риге сто лет назад.
В то время русские рижане участвовали в общественной жизни куда активнее, нежели сегодня. Хотя и было русских в городе намного меньше, чем сейчас. Существовало много общественных организаций, издавались не только газеты, но и литературные журналы. Людей с высшим образованием, которые никак не проявили себя на общественном поприще, было немного. В 1905 году в стране была разрешена деятельность политических организаций и в Риге быстро создалось несколько партий. В том числе рижское отделение «Союза 17 октября». Октябристы не только составляли списки кандидатов в депутаты и участвовали в выборах парламента, Рижской думы. Они основали формально беспартийный клуб «Русская беседа», включавший в себя «русских патриотов, по политическим убеждениям стоящих не левее «Союза 17 октября». Уже очень скоро клуб стал очень популярен, его членами стали сотни рижан.
Помещение снимали на Столбовой улице (Стабу), где работало и кафе. Члены клуба могли зайти в свое здание поиграть в бильярд, для них устраивались лекции и научные диспуты, танцевальные вечера. Издавался ежемесячный литературный журнал «Русская беседа», в котором, между прочим, публиковались известные российские писатели. Для физического воспитания детей клуб выделил деньги на создание «потешной» роты (название по аналогии с потешными ротами, которые создавал из подростков юный Петр I). В общем, была от «Русской беседы» польза и для тела и для души.
Письмо для императора
Но какую же главную политическую цел ставил перед собой Русско-Прибалтийский Союз 17 октября? Еще раз повторюсь – добиться равноправия для русских. Предвижу недоуменный вопрос: к началу ХХ века русский сделали языком делопроизводства, на него даже перевели обучение в Рижском политехническом институте и в школах (эта страшная ошибка властей Российской империи аукнулась государству еще в 1905 году, когда в Латвии революция бушевала сильнее, чем где бы то ни было). Однако, несмотря на все это, немецкое национальное меньшинство в Риге контролировало Рижскую думу, выдвигало депутатов в российский парламент, а октябристы, не надеясь на успех на выборах, вынуждены были бороться за равноправие. В чем же дело?
Право голоса на выборах в местные самоуправления имели только богатые рижане. Большинство среди избирателей составляли немцы, которые владели в Риге домами, заводами, ресторанами, торговыми фирмами… Выборы в Государственную думу были сословными, по куриям. В результате один голос немецкого барона или фабриканта значил куда больше, чем голос русского рабочего или чиновника.
Схожее положение сложилось, к примеру, в Белоруссии, где голос одного польского дворянина «весил» больше голоса десятка белорусских крестьян. Одним из первых шагов «реакционного» «Союза 17 октября» была борьба за равноправие.
Еще в феврале 1906 года «окраинные» организации октябристов (работавшие в Латвии, Эстонии, Польше, Белоруссии, Литве) подготовили письмо императору Николаю II. Они призвали царя изменить закон о выборах. В письме октябристов говорилось: «Закон о выборах в Государственную Думу, основанный на началах сословности и имущественного ценза, складывается на окраинах России таким образом, что русское население, живущее среди других иноплеменных групп, может оказаться совершенно без представителей в Думе и не только в тех губерниях, в которых они составляют меньшинство, но даже и в там, где оно является в подавляющем большинстве». Авторы письма приводили такой пример: 80 процентов населения Минской губернии – великороссы и белорусы, 15 процентов – евреи, три процента – поляки. Но так как среди поляков много дворян и торговцев, то вероятный исход выборов – 8 поляков и 1 восточный славянин. Далее в письме говорилось: «В Прибалтийском крае преобладающую и руководящую роль играют также землевладельцы и горожане немецкого происхождения. Благодаря цензовым преимуществам немцев, составляющих всего лишь 7 процентов населения края и численному преобладанию эстонцев и латышей… русские… также могут ни иметь ни одного своего представителя в Думе».
Октябристы просили создать в Польше, в Прибалтийском крае особые русские курии, с тем, чтобы русские Балтии могли бы избирать по одному депутату от губернии. В заключение письма говорилось: «настоящее ходатайство не имеет в виду какой-нибудь особой привилегии для русского населения, но является естественным желанием русских людей пользоваться у себя дома, в своей родной стране отнюдь не большим, а только лишь не меньшими правами в сравнении… с прочими своими иноплеменными согражданами».
Думается, письмо прекрасно показывает суть национальной политики Российской империи. Русские в странах Балтии не имели никаких социальных привилегий. Среди дворянства, купечества, высшего чиновничества было их в Балтии немного. Зато немало насчитывалось русских рабочих, мелких торговцев, чиновников-разночинцев… Сопоставим с социальным составом, к примеру, англичан в Индии или французов в Алжире и станет ясно, как в Российской империи относились к другим народам.
Тщетные надежды
Каким оказался результат ходатайства политиков из весьма влиятельной в стране партии? 9 марта 1906 года император Николай II принял делегацию октябристов. Царь заверил, что «интересы русских людей, живущих на окраинах, близки и дороги его сердцу». Государь пообещал, что прикажет обсудить поднятый октябристами вопрос и рассмотреть, в какой мере он может быть удовлетворен. Итак, начал император с того, что подал надежду, а закончил, как опытный бюрократ. Совет Министров под председательством Сергея Витте рассмотрел ходатайство октябристов и признал его «не подлежащим удовлетворению».
Рижские октябристы, однако, не сложили оружие. Однако, добиться успеха не могли. Через 4 года, 10 февраля 1910 года, «Русско-Прибалтийский Союз 17 октября» мог лишь констатировать, что решил возобновить ходатайство о даровании русским прибалтийцам права быть представленными в Государственной думе. На сей раз октябристы прибегли к новой тактике: стали действовать через общественные организации, тем самым показывая, что недовольны не только политики, желавшие провести в Государственную думу «своего» депутата, но и русские общества, не имеющие никаких корыстных целей, также разделяют данную идею.
1 мая 1910 года лидер рижских октябристов и один из руководителей клуба «Русская беседа» Высоцкий передал прошение главе правительства Столыпину. 13 ноября 1910 года в три часа дня Столыпин принял общественных деятелей из Риги. Но у тех уже возникли сомнения в успехе своей миссии и Высоцкий лишь сказал: «Мы верим в то, что наша очередь когда-нибудь придет». Однако русских рижан ждал не расцвет демократии, а мировая война и революция.
