Как мы знаем, ее судьба решалась в августе 1991-го, в августе 1939-го был подписан пакт Молотова-Риббентропа, 5 августа 1940-го Латвию официально приняли в состав СССР. А за 20 лет до этого – в августе 1920-го года – был подписан мирный договор между Россией и Латвией.
Вот о последнем поподробнее. Заключению первого мирного договора с Россией предшествовали длительные колебания латышской политической элиты. Перед ней с первых дней существования Латвийской Республики встал вопрос: как строить отношения с Москвой? Существовало два пути – выполнять указания «старших братьев» с Запада, или же действовать самостоятельно, как подлинно независимому государству.
«Старший брат» из Варшавы
13 февраля 1920 года латвийские газеты сообщили о неудачном покушении на премьер-министра Карлиса Улманиса: в провинции, на лесной дороге, его автомобиль был обстрелян красными подпольщиками. Основатель Латвийского государства лишь благодаря немалому везению остался жив.
На следующий день известный латышский политик Фрицис Мендерс выступил с резким заявлением. Причем отнюдь не с осуждением теракта. Мендерс совершенно неполиткорректно обрушился на чудом выжившего Улманиса. Он призвал немедленно заключить мир с Советской Россией и раскритиковал в пух и прах Улманиса за отсутствие самостоятельной внешней политики. По сути, он обвинил главу Кабинета министров в том, что тот является польской марионеткой.
Учтем: с момента провозглашения независимости Карлис Улманис постоянно ориентировался на поддержку внешних сил. В конце 1918 года он заключил договор с немцами: за помощь в борьбе с большевиками каждый участвовавший в войне с латышскими красными стрелками германский солдат получал право на латвийское гражданство и надел земли. По сути, это грозило частичной колонизацией страны. В мае 1919 года латышских красных стрелков выбил из Риги германский генерал фон дер Гольц. В июле 1919 года Карлис Улманис смог вернуться в Ригу только благодаря англичанам и эстонцам. В октябре англо-французский флот защищал правительство Улманиса от наступавших на Вецригу бермондтовцев. Наконец, в начале января 1920 года польские войска выбили из Латгалии правительство Советской Латвии. Польша вела в то время ожесточенную войну с Россией, ей нужна была воюющая Латвия. И Улманис не спешил заключать мир с большевиками.
Между тем еще 11 сентября 1919 года Москва предложила Латвийской Республике прекратить войну. Однако этому воспротивился «самый старший брат» ЛР – Лондон. 22 сентября 1919 года британское правительство призвало Латвию «не предпринимать никаких мер, которые были бы направлены на заключение мира». В тот же день Улманис выразил готовность «продолжать борьбу против большевиков».
В феврале 1920 года правительство Латвии готово было ориентироваться на позицию соседних государств. !0 марта 1920 года министр иностранных дел ЛР Зигфрид Мейеровицс на заседании высшего органа власти – Народного совета – так объяснил, почему не ведутся мирные переговоры с Россией. По его словам, правительство Латвии не хотело вести переговоры отдельно от других государств, а Литва и Финляндия не давали определенного ответа.
Какие только аргументы ни находились в Риге для продолжения войны! 20 февраля 1920 года на собрании правящего Крестьянского союза в помещении Латышского общества в Риге даже прозвучало: мир разорит Латвию! Логика докладчика была такова. Россия пострадала от Гражданской войны еще больше, чем Латвия, если заключить мир, контрабандисты начнут перевозить через границу в Россию оставшиеся в ЛР товары. Мол, вывезут из Латвии все зерно, салаку и старую одежду и продадут россиянам за золотишко. А латышский народ останется ни с чем.
Однако катастрофическое положение в самой Латвии сложилось именно из-за продолжения войны. Нехватка хлеба вынудила запретить производства водки и пива из зерна. Нехватка дров заставила рижан разбирать на топливо пустовавшие деревянные дома. Нехватка сырья для промышленности побуждала торговцев ездить по хуторам и за немалые деньги скупать тряпье… Между тем 80 тысяч молодых мужчин находились на войне, иностранные займы использовались для закупки оружия и боеприпасов. В этих условиях спор, заключать ли мир, приобретал особую остроту.
Угроза третьей звезде
10 марта 1920 года на заседании Народного совета социал-демократ Феликс Циеленс так наставлял правительство: «С Польшей нам не по пути, ее требование о границах 1772 года заставляет думать о судьбе Латгалии». Поясню. Логика основателя Польши маршала Пилсудского была схожа с логикой современных латвийских национал-радикалов. Юзеф Пилсудский исходил из того, что во второй половине XVIII столетия Польша была незаконно оккупирована. А значит должна быть восстановлена в дооккупационных границах. Как известно, в 1772 году в состав Польши входили не только Белоруссия, Литва, Западная и часть Центральной Украины, но и Латгалия. Добавим, что в марте 1920 года в Латгалии находилась польская армия, и станет ясна щекотливость ситуации. Докажи Польша, что у нее слово не расходится с делом, и третья звезда (Латгалии) на памятнике Свободы могла и не появиться.
Если в Польше лишь теоретически рассуждали о правах на некогда принадлежавшие Речи Посполитой земли, то Эстония весной 1920 года занимались тем, что латвийские газеты называли оккупацией части латвийской территории. Эстонская армия контролировала город со смешанным латышско-эстонским населением – Валку – и ряд сельских территорий. На заседании Народного совета 10 марта 1920 года Зигфрид Мейровицс возмущался: эстонцы требуют земли, где проживают 20 тысяч латышей!
В латвийской печати весной 1920 года появлялись даже предположения о возможной латышско-эстонской войне. Но высказывались подобные идеи очень неуверенно. Ведь Эстонии нетрудно было сконцентрировать на латвийской границе крупные силы. Дело в том, что Таллин проводила самостоятельную внешнюю политику и еще 2 февраля 1920 года заключил с Россией мир.
Парадокс: Латвия не стремилась к миру с Россией в ситуации, когда часть ее этнической территории занимала другая страна. В апреле 1920 года тысячи граждан Латвии не смогли участвовать в выборах первого латвийского парламента – Учредительного собрания. Дело в том, что Валка по-прежнему находилась под контролем Эстонии и выборы в ней не проводились. Лишь летом 1920 года при английском посредничестве прошли переговоры и в июле стороны согласились разделить некогда единый город на латышскую Валку и эстонскую Валгу.
Поток выгод
Весной 1920 года Западу стало очевидно, что белое дело в России обречено – белогвардейцы терпели одно поражение за другим. В середине марта 1920 года Верховный совет Антанты заявил, что не может советовать возникшим на окраинах России государствам продолжать войну с Москвой. А на «старшего брата» из Варшавы в Риге решили не оглядываться. 10 апреля 1920 года латвийская делегация выехала в Москву для переговоров о мире.
Они шли успешно. Уступчивость Москвы стала кружить головы некоторым латвийским военным. Начальник латвийского Генштаба генерал Петерис Радзиньш задавался вопросом, не стоит ли, пока Красная армия ведет упорнейшую борьбу с поляками, захватить Псков.
86 лет назад, 11 августа 1920 года, в Риге золотым пером золотой ручки был подписан мирный договор. Нельзя назвать его равноправным – к Латвии отходили несколько этнически русских пограничных волостей, в том числе Пыталово, ряд статей предусматривал односторонние экономические выгоды ЛР.
Итак, стоило только латвийским политикам настроиться на серьезный диалог с Россией, и страна быстро получила множество выгод. Дело не только в «удачном» определении границы. Сотни тысяч беженцев, эвакуированных из Латвии в Россию еще в Первую мировую войну, получили возможность вернуться домой. А главное, признание Россией де-юре независимости Латвии способствовало такому же признанию со стороны Запада. Самостоятельная политика оказалась делом весьма выгодным.
