«Петр Великий прорубил окно в Европу». Эта ставшая крылатой фраза заехавшего в Россию в XVIII столетии итальянца Франческо Альгоротти могла вызвать возражения у новгородцев, которые плавали в Европу еще за 500 лет до рождения первого русского императора. Они вовсе не считали, что лазают в окно. А более тысячи лет назад основатель Руси князь Рюрик очень удивился бы, скажи ему, что он приплыл из-за моря в страну через застекленное отверстие в стене. Другой вопрос, что в XVII веке шведы перекрыли русским дорогу в Европу через Балтийское море. Через сто лет последовал русский ответ: россияне лишили Швецию статуса великой державы, а заодно многих территорий, в том числе Лифляндии и Эстляндии.
В Смутное время
Когда в XVII веке польские солдаты вступили в московский Кремль и независимость России оказалась под вопросом, предприимчивые шведы не теряли времени даром. Их армия проворно заняла Копорье, Новгород, Старую Руссу. Король «шведов, готов и вандалов» Густав Адольф осадил Псков. После прекращения русской смуты и воцарения в Кремле первого царя из династии Романовых – Михаила между Москвой и Стокгольмом начались мирные переговоры. Московские дипломаты требовали: верните Новгород, верните Старую Руссу! Зная, что поляки все еще угрожают России, шведы держались твердо. Особенно их раздражало то, что русские ссылались на те давние времена, когда ливы и эсты платили дань Руси, а древнерусский князь Ярослав Мудрый основал в Эстонии Юрьев (Тарту). Шведский полководец и дипломат граф Делагарди вспылил:
“Ливонских городов вам за государем своим не видать как своих ушей!”
В ответ граф услышал пророческие слова: «Мы, прося у Бога милости, будем доискиваться своего; не отдадите без крови, отдадите с кровью».
Впрочем, в то время Москве было не до ливонских городов. Переговоры кончились согласием шведов уйти из Новгорода и Старой Руссы, но за оккупантами оставались пограничные русские крепости Копорье, Ивангород, Орешек и устье Невы. Русским купцам разрешалось ездить в Швецию, но запрещалось двигаться в Европу через завоеванные шведами земли. По сути, шведы, захватив важный торговый путь, и имея монополию на торговлю, получили возможность обирать русских.
Великий король
Молодой шведский король Густав-Адольф был очень доволен мирным договором. Он ведь и Новгород несколько лет на самом деле удерживал только для того, чтобы, использовать его как предмет торга на переговорах и, в конечном итоге, заполучить устье Невы. Теперь же король говорил: «У России отнято море и Бог даст, русским трудно будет перепрыгнуть через этот ручек».
Вскоре Густав-Адольф затеял новый военный поход – против Польши. Ригу он отнял у поляков примерно так же, как устье Невы у русских: пока польская армия отражала турецкое нашествие, шведы в 1621 году осадили крупнейший город Балтии. Рижане упорно сопротивлялись, но вынуждены были сдаться после того, как король пригрозил превратить город в груду развалин.
Впрочем, слава великого полководца была у Густава-Адольфа еще впереди. Ныне историки указывают, что он знал пять языков, пользовался огромным успехом у дам и замечательно выигрывал сражения. Во время Тридцатилетней (общеевропейской) войны шведский монарх громил войска единственного в Европе императора – номинального правителя Германии и реального Австрии, выигрывал битву за битвой. Уже после его смерти Швеция получила богатые земли в Германии и, по сути, стала великой державой.
Заметим, что Густав-Адольф до конца дней своих верил, что благодаря своим приобретениям в России он укрепил безопасность Швеции. Великий король страшно заблуждался! Оккупация шведами устья Невы породила две большие войны, в результате чего Швеция лишилась не только почти всех своих завоеваний, но и была переведена в ранг второразрядной страны.
Первая Северная война
В середине XVII столетия почти вся Восточная Европа была охвачена войной. Восстание Богдана Хмельницкого потрясло Польшу до основания. Откликнувшись на призыв украинцев о помощи, в войну вступила Россия. Шведы как всегда решили ухватить, что плохо лежит. В 1656 году шведский король Карл Густав вступил в войну, занял Варшаву и объявил о присоединении Польши к Швеции. России такой сосед был без надобности! Чтобы ослабить скандинавов и помочь полякам освободиться от иноземного ига, русские войска сменили фронт и двинулись к берегам Балтийского моря. Отряд Петра Потемкина (далекого предка знаменитого фаворита Екатерины Великой) 30 июня 1656 года занял устье Невы. Вскоре русские войска вступили в Дерпт (Тарту). Сам царь Алексей Михайлович 23 августа с большим войском осадил Ригу. Русские пушки обстреливали город, русские пехотинцы рыли траншеи, все ближе подбираясь к крепостным стенам. Осада завершилась в октябре. В исторической литературе есть версия, что царь снял ее после того, как столкнулся с предательством немецких наемников, не желавших захвата русскими немецкой Риги. Между тем, когда шведский генерал-губернатор Риги осматривал покинутые русскими траншеи, его прошиб холодный пот: лишь несколько метров отделяло русских саперов от одного из бастионов. Еще чуть-чуть – и бастион взлетел бы на воздух…
Итак, Рига осталась шведской еще на полвека. Но Кокенгаузен (Кокнесе), Динабург (Даугавпилс), Розитен (Резекне) – почти пол-Латвии – согласно русско-шведскому перемирию 1658 года оставались в русских руках. Перемирие было заключено на три года.
Судьба Балтии решилась на Украине. В 1659 году сменивший умершего Хмельницкого гетман Иван Выговский нарушил данную России клятву и изменил ей. 27 июня 1659 года он вместе с крымским ханом нанес тяжелое поражение под Конотопом воеводе Алексею Трубецкому. В Москве началась паника, население столицы было мобилизовано на строительство укреплений. Вскоре, однако, украинские казаки отобрали у Выговского гетманскую булаву – народ Украины желал единства с Россией.
Поражение под Конотопом все же не прошло бесследно. В Москве решили, что успешно бороться и за выход к Балтийскому морю и за Украину невозможно. В 1661 году со шведами был заключен мир, восстановивший довоенные границы.
Вторая Северная война
Аппетиты Стокгольма росли. Шведы провели в Балтии так называемую редукцию, конфисковав у лифляндских дворян почти все их имения. Сотни тысяч жителей Балтии – латышей и эстонцев – стали крепостными шведского короля, что дало шведской казне огромные деньги. Предводитель лифляндского дворянства Иоганн Рейнгольд Паткуль уговорил правителя Польши Августа Сильного попытаться вернуть Ригу и Лифляндию своей стране. Август тут же отправил красноречивого Паткуля в Москву: вербовать в союзники молодого русского царя Петра. Петр Великий вовсе и не помышлял о борьбе за выход к Балтийскому морю, а думал о делах вполне для России традиционных: как заставить Крымского хана прекратить набеги на русские земли, как победоносно закончить идущую в то время войну с турками… Паткуль применил необычный аргумент: вернув России устье Невы, царь наладит связи с Европой, научит свою армию воевать по-европейски и сумеет после этого одолеть басурман. Царь пообещал включиться в войну на севере, как только подпишет мирный договор со Стамбулом.
События развивались неожиданно: знаменитый Август Сильный терпел поражение за поражением и, в конце концов, с позором заключил сепаратный мир. Тут и выяснилось, что Россия способна в одиночку успешно воевать со шведами. Русская армия заняла не только устье Невы, но и Эстляндию, Лифляндию, Карелию, Выборг. Успехами русского оружия в полной мере воспользовался король Пруссии. Он поступил со шведами вполне по-шведски – воспользовавшись их слабостью, отобрал у Стокгольма шведские владения в Германии. А по Ништадтскому миру Швеция утратила множество территорий, из-за чего ослабла и перестала играть существенную роль в европейских делах.
