О школьной реформе уже сказано много. Однако, как ни дико это звучит, меньше всего о ней говорят учителя. Во всяком случае, открыто и вслух. Тем ценнее работы, присланные на конкурс «Школьная реформа: мифы и реальность», объявленный среди преподавателей русских школ. О результатах конкурса Ракурс писал в прошлом номере. Сегодня мы предлагаем фрагменты из исследования-эссе победителя этого конкурса, учителя географии 15-й средней школы Даугавпилса Алексея Васильева
Любая реформа должна начинаться с государственного заказа, то есть с выработки определенной концепции. В отношении школьной реформы таковая ясна – повысить конкурентоспособность русских детей. Вот только шита эта концепция белыми нитками.
«Учитель, сделай что-нибудь билингвально-педагогическое!»
Есть множество способов улучшить знание латышского языка: увеличить количестфво уроков, делить классы на большее число групп, увеличить число учителей латышского языка и т.д. У нас пошли другим путем. Но бог с ней, с концепцией, какова бы она ни была, – она есть.
Коли есть, следом министерство образования, по логике вещей, должно обратиться к ученым, в НИРИ за помощью в выработке определенных методик, разработке методических пособий, приемов и т.д. Пусть наши ненаглядные правительства давно уже разогнали все НИИ, но компетентные люди-то (доктора педагогики, психологи) остались. Можно сформировать комиссии, рабочие группы, которые занимались бы вопросами реформы. Вопреки здравому смыслу этого не происходит. Почему? Ответ прост. Если за это дело возьмется специалист, то не только от новых методик, но и от всей реформы камня на камне не останется. И вот здесь в общий хор оркестра, который и так звучит сплошной какофонией, вступают ударные инструменты – наши министры образования. Ну действительно, зачем Латвии министр образования с высшим педагогическим или психологическим образованием? Таковых в министерстве уже давно не видели. Да и зачем министру быть педагогом? Он должен быть политиком, уметь принимать красивые, умные решения по поводу искоренения русского языка и культуры. Одна беда – надо еще и изображать какие-то действия, связанные с реформой. Например, такие.
В начале нынешнего учебного года из министерства через школьные управы на местах транслировалось следующее указание: «учителям, реализующим реформу, то есть работающим в 10-х классах, и учителям, ведущим уроки билингвально, совместно с учителями латышского языка разработать план сотрудничества, который бы помог реализации школьной реформы». В точности, как в том анекдоте про стоматолога: «Доктор, сделайте мне что-нибудь стоматологическое», в нашем случае: «Учителя, сделайте-ка что-нибудь билингвально-педагогическое».
Я, учитель географии, на своем рабочем месте так ничего и не придумал. Разве только попросил учителей латышского языка повторить с учениками тему «Географическое положение Латвии». И все. И ничего больше в этом направлении делать не буду. Никаких разработок нет, научного обоснования нет, методик нет. А если я ошибусь, как ошибаются многие из тех, кто что-то делает впервые, кто пострадает от этой ошибки? А здесь хочется ответить, как в Одессе, вопросом на вопрос: а кого это волнует?
Итак, научного обоснования реформе никто не давал, НИИ разогнаны, методик нет, но вот светлое будущее – есть учебники. Подробнее об этом.
Я позволю себе немного отойти от темы и вспомнить – о, ужас! – советские времена. Учебник (экспериментальный) тогда вводился только в нескольких школах и через определенный срок (по результатам оценок педагогов, учеников, родителей, ученых) либо принимался, либо отправлялся на доработку. Но зачем экспериментировать с учебниками, считают современные латвийские политики. И так хорошо. Дали русскому сложный учебник на латышском языке, и пусть будет доволен. Вон, в Экваториальной Гвинее учебников вообще почти нет. Ясно же, что, изучая сложный материал по сложным учебникам, на неродном языке, в отсутствие методики, научного обоснования реформы, во главе с министрами (теми, которые кто угодно, но не педагоги), русские дети, безусловно, станут конкурентоспособными.
Чужого горя – не бывает
В начале февраля поступила информация о том, что в младших классах сокращается количество часов математики и русского языка. Вы понимаете, что хотят сделать с детьми? Сокращается число БАЗОВЫХ предметов. Все то, чем было сильно образование, пытаются ликвидировать! Все то, на чем основывается последующее образование, пытаются ликвидировать! Но это еще не все.
В пятом классе исчезнет история, в шестом – география. То есть когда ученик уже приобрел достаточные навыки для того, чтобы заняться предметами гуманитарно-логическими, которые продолжают развивать ребенка, введение их отодвигается на более позднее время.
Итак, в начальной школе сокращается количество часов математики и русского языка, в основной – истории и географии. Что предлагается вместо этого? В младшей школе уроки математики и русского частично заменить этикой или христианским учением, в основной ввести вместо истории и географии – sociālās ziniibas и dabas zinības. Что это такое, пока никто точно не знает. Главное начать, там посмотрим.
Нечего и говорить о том, что все вышеуказанные изменения затронут только школы национальных меньшинств. Такого государственного «беспредела» Европа, вероятно, еще не видела. Грубейшая, отъявленная дискриминация по национальному признаку. Латышские школы никто реформировать не собирается, а над русскими детьми эксперименты ставятся уже несколько лет. Что же вы, латыши, молчите? Есть старая истина: чужого горя не бывает. Недоучки и «недодумки» из министерства образования доберутся и до латышских школ.
Набьем классы, чтобы трещали по швам
Помимо центральных, есть еще и региональные органы управления.
Пять-шесть лет назад в Даугавпилсе началась так называемая оптимизация учебного процесса. Даугавпилсским средним школам было запрещено открывать менее трех десятых классов. Если школа, к примеру, набирала только два, она автоматически становилась основной. Родители же стараются отдавать своих детей сразу в средние школы, чтобы избежать перехода из школы в школу и связанных с этим проблем. Так вот, в результате этой оптимизации уже несколько десятков педагогов потеряли работу, в ближайшее время лишатся работы еще больше сотни человек, умрут несколько маленьких школ, которые до оптимизации вовсе не были маленькими.
В крупных школах ситуация другая. Классы, подпитанные учениками из маленьких школ, раздуваются до 35 человек и более. Каждому понятно, что в современных условиях «трудных» детей становится больше, они менее интеллектуально развиты, и классы в связи с этим должны быть не больше, а меньше, чтобы учитель мог сделать хоть что-то. Но нет. Это слишком нерентабельно. И школьная управа вместе с городской думой выдвинула лозунг (неофициальный) – сэкономим на детях. Набьем классы так, чтобы трещали по швам. Ничего, что преподавание в таких условиях неэффективно, зато экономия какая.
На первый взгляд все это не имеет прямого отношения к государственной реформе образования, но вы пробовали когда-нибудь осуществлять реформу, то есть вести уроки на латышском языке в «не очень сильном» 10-м классе из 35 учеников? Сказочное наслаждение от хода урока и получаемых результатов.
Время «беглецов»
Несколько слов о психологической составляющей школьной реформы. Чем, по сути, является язык? Это механизм МЫШЛЕНИЯ, а не «говорения». Слово – это только символ. За ним стоит глыба того, что не произносится, но понимается. С накоплением понятий и происходит интеллектуальное развитие человека. Сначала, когда ребенок еще совсем мал, мыслить он может только при условии, что он видит предмет и может производить с ним какие-то операции (конечно же, поломки!). Рядом с ним мама, дающая определения тому, что он делает. На родном языке и в эмоционально привлекательной форме: мама не ставит ему оценки и стращает экзаменом! Это так называемое наглядно-действенное мышление. Постепенно у маленького человека формируется представление о мире, появляется словесное выражение виденных образов, и он переходит к следующему этапу своего развития – наглядно-образному. Только пройдя этот этап, не раньше, он способен подняться на следующую ступень – отвлеченного, или, по-другому, абстрактно-теоретического мышления. Эта форма умственной деятельности представляет собой мыслительный процесс, связанный не с предметами и их образами, а с понятиями и словами, обозначающими эти предметы и явления, с их сравнением, обобщением, анализом, умозаключениями. Чтобы происходил этот процесс, знание языка должно быть совершенным. Если понятия сформированы на чужом языке, никакая мыслительная деятельность даже не начинается. Загружается только память, причем основанная на механическом запоминании, на том, что в народе называется «зазубриванием». Это не имеет ничего общего со способностью понимать материал, анализировать его, делать выводы и т.д. Иначе говоря, предмет, изучаемый на неродном языке, практически не усваивается. Человек фактически останавливается в своем интеллектуальном развитии. Если он перестает думать на родном языке и не знает в совершенстве другого, он перестает думать вообще. Интересно знать, какому работодателю нужен не соображающий работник? А может, именно такой и нужен?..
Чем богаче словарный запас человека, тем более развит он интеллектуально. Но послушали бы вы, как говорят на устных занятиях дети: ни на русском, ни на латышском – речь не сформирована. Наступила эпоха великого молчания.
Помимо этого резко снижается интерес к предмету, желание его изучать. Какое уж тут желание, когда сидишь и понимаешь через слово? Интереса ноль, активности – ноль, мышление без мышления, понимание без понимания. При этом с первого класса ребенок попадает в психически травмирующую ситуацию: непомерно растет нагрузка, появляется проблема самовыражения – неспособен свободно ответить, поскольку не хватает слов. Хорошо, если ребенок общителен и незастенчив, а что делать боязливым, неуверенным в себе, тем, для кого публичное выступление и на родном-то языке стресс? У них есть несколько возможностей: стать невротиками и постоянными клиентами психологов, убежать в болезнь (куча хронических заболеваний) и легально пропускать школу, нелегально пропускать школу (просто в школу не ходить), поставив крест на своем будущем, живя одним днем. Таких «беглецов» с каждым днем все больше и больше.
