С чем и зачем садиться за стол переговоров
В последнее время едва ли не самой любимой темой и сторонников, и противников ЗаПЧЕЛ стали рассуждения о возможности или даже необходимости компромиссов. Говорят, хватит «воевать», садитесь за стол переговоров… О компромиссах, и не только о них, это интервью с сопредседателем объединения ЗаПЧЕЛ, депутатом Европарламента Татьяной ЖДАНОК.
Что знают дипломаты и политики
– Итак, вопрос вопросов. Политика, как принято считать, искусство возможного. Значит ли это, что компромиссы – непременная составная часть деятельности любой партии?
– Компромиссы возможны при одном условии – при наличии собственной твердой позиции. Представьте: есть две точки, обозначающие противоположные позиции, компромисс в этом случае – результат обоюдного добровольного движения навстречу друг другу. Но если позиция одного из оппонентов размытая, невнятная, достигнутое соглашение будет не компромиссом, а окончательной сдачей позиций шаткой в своих воззрениях стороны. Эта закономерность хорошо знакома дипломатам, и справедливость ее продемонстрировала в свое время Партия народного согласия, руководимая Янисом Юркансом, из-за размытых программных установок проигравшая по всем статьям.
– Но ЗаПЧЕЛ упрекают в радикальности программных установок и форм борьбы за права русскоязычных. Где грань между «определенной» и «жесткой» позициями?
– Я еще раз напомню о событиях пятнадцатилетней давности. В 1990 году, когда начал работать Верховный Совет – я тогда была членом комисссии по гражданству, которую возглавлял Юрис Боярс, – проводился опрос населения. Так вот, тогда за восстановление гражданства по образцу 40-го года высказались всего 10 процентов жителей республики. Остальные выступили за нулевой вариант или, как это было в Законе о подданстве 1919 года, за представление гражданства при условии пяти лет проживания в стране. Однако принятое вскоре постановление о восстановлении статуса граждан Латвии учитывал мнение именно десятой части жителей страны. Означают ли протесты против этого решения радикализм нашей политической и гражданской позиции?
– Тем не менее в том, что ЗаПЧЕЛ по-прежнему выступает за нулевой вариант гражданства, за право участия неграждан хотя бы в выборах самоуправлений, усматривают ваше нежелание идти на какие бы то ни было уступки.
– Это неверно. Когда мы пошли на объединение ЗаПЧЕЛ с Партией народного согласия и с Социалистической партией Рубикса, это уже было уступкой. Наши тогдашние предвыборные программы – они как раз компромиссные. Мы говорили о статусе русского языка, избегая жестких формулировок, хотя в программе партии “Равноправие” четко предлагалось придать русскому статус второго официального на региональном уровне, в районах, где как минимум 20 процентов населения считают этот язык родным. То же с гражданством. Мы настаивали на нулевом варианте, ПНС – на округлой формулировке «ускорение процесса натурализации и расширение прав неграждан». Так это и пошло. Но мы не отступали от своих позиций, мы считали и по-прежнему считаем единственно справедливым нулевой вариант гражданства. Эта позиция, как известно, в конечном счете не устроила ни ПНС, ни социалистов. Тем не менее мы говорим и повторяем всякий раз, что поддерживаем и поддержим ЛЮБОЙ шаг, направленный на расширение круга граждан. В свое время, еще во времена Верховного Совета, мы проголосовали за то, чтобы российские латыши были признаны гражданами Латвии, но эта норма так и не была тогда принята. Потом пошли следующие поправки – признать гражданами тех, кто до Первой мировой войны, то есть до формирования Первой республики, жили на данной территории. Кстати, эта норма просуществовала в течение нескольких месяцев, и ею успели воспользоваться несколько десятков человек, в частности, Борис Цилевич и Виктор Калнберз, поскольку их предки жили в Латвии до 1914 года. Мы голосовали за либерализацию Закона о гражданстве – за поправки, которые объявили гражданами и этнических латышей, из тех, кто не были гражданами Латвии в 40-м году. Потом мы голосовали за право считать гражданами всех, кто окончил латышскую школу. Иначе говоря, мы поддерживали все поправки к Закону о гражданстве, которые так или иначе двигались в направлении нулевого варианта, и при поддержке наших голосов эти поправки часто проходили. Поэтому мы вправе считать, что наша позиция всегда была конструктивна и вместе с тем принципиально последовательна. Но весь мировой опыт свидетельствует, что те, кто сдавал свои принципы в угоду каким бы то ни было конъюнктурным соображениям, всегда проигрывал. Компромиссы в политике необходимы, но мы идем на них только тогда, когда они постепенно и последовательно приближают решение принципиальных для нас проблем.
Государственная нога о трех опорах
– Что еще из опыта пятнадцатилетней политической борьбы и защиты прав неграждан представляется вам особенно важным?
– Способность предвидения и правильной своевременной оценки происходящего. Вот, если хотите, пример. В те времена, когда концепция реконструкции гражданства по образцу сорокового года, поддерживаемая радикальным крылом Народного фронта, была известна лишь в очень узких кругах, председатель комисии по иностранным делам Маврик Вульфсон в Верховном Совете и тогдашний министр иностранных дел Янис Юрканс очень на меня разгневались за упоминание о ней при разговорах с иностранными гостями, которых в ту пору наведывалось к нам немало. Сами они твердили, что Народный фронт всем обеспечит равные права, что все будет в порядке с гражданством и демократией. Парадокс, но представители ДННЛ и Гражданских комитетов, которых тогда старались всячески изолировать от контактов с иностранными делегациями, однажды даже выразили мне благодарность. За то, что доношу до наблюдателей их позицию. Как вы понимаете, делала я это не ради нацрадикалов, а потому, что считала их позицию логическим продолжением формулы восстановления довоенной республики, заложенной в Декларацию 4 мая. И случилось то, что случилось. Государственная нога у нас теперь о трех опорах. Одна опора – восстановление института гражданства довоенного образца, вторая – восстановление прав довоенных собственников, третья, из-за которой по-прежнему ломаются копья, восстановление территории в довоенных границах.
– Однако Ивар Годманис утверждал, что никаких разговоров о возможном нулевом гражданстве в Народном фронте не было в помине.
– Я храню запись открытой панельной дискуссии, проведенной в Риге институтом Гете в 1995 году. В ней участвовали политики разных взглядов, в том числе господин Пантелеев и я. И Пантелеев тогда откровенно признал, что они в Народном фронте сознательно пошли на обман русскоязычных, чтобы получить их голоса. В книге о новейшей истории Латвии, рекомендованной в качестве учебника для юридических факультетов, Эгилс Левитс пишет, что у идеологов НФЛ было два варианта Декларации о независимости, подготовленных весной 1990 года. Один, более жесткий, настаивал на реконструции довоенного государства, другой, более мягкий, – на создании государства на новых основах. Оба варианта были до поры до времени закрыты, общественности же предлагали общие слова о суверенитете и тому подобном. Авторы декларации ждали, какой будет реакция центра, Горбачева на принятие аналогичного документа в Литве. Реакция оказалась вялой, и латвийские народофронтовцы пошли на принятие жесткого варианта. Замечу, однако, что и в принятой жесткой декларации все же говорилось о переходном периоде, поскольку сохранялось старое законодательство. А потом была вторая декларация августа 1991 года, уже о независимости de facto, и статью о переходном периоде признали не действующей. Так что Эгилс Левитс в своей книге расставил точки над i. Кстати, если бы не давление с его стороны, «националы» ни за что не позволили бы мне участвовать в выборах в Европарламент.
Цена политических торгов
– Спасибо за краткий экскурс в историю новейшей Латвии. Тем более, что память у нас короткая, и многое уже забылось, а для поколения -надцатилетних, не студентов юридических факультетов, события тех лет вовсе за семью печатями. Но – что дальше? Вопросов задают много. Один из самых частых: станут ли когда-нибудь наши неграждане гражданами Евросоюза?
– Это, конечно, весьма революционная идея. Но интересно уже то, что она прозвучала и не встретила абсолютно резкого неприятия в Европе. На первых порах она, как и всякая радикальная идея, разумеется, не пройдет, но свободы передвижения неграждан и пребывания их в других странах ЕС сроком до трех месяцев мы наверняка добьемся. Остальное – постепенно, шаг за шагом.
– Вернемся к местному политическому пейзажу. Как писал когда-то В. И. Ленин, «есть компромиссы и компромиссы». Чего реально добились, на ваш взгляд, ПНС и социалисты, выйдя из состава ЗаПЧЕЛ? На что, предпринимая этот демарш, рассчитывал Янис Юрканс?
– На места в правительстве. Но народники и нововременщики его переиграли, просто «развели». И те и другие обещали, что он войдет в правительство. Но только при Эмсисе, при правительстве меньшинства, пятерых юрканистов переманили к «священникам», а оставшейся части ПНС в качестве отступного, не трубя об этом открыто, все же дали несколько мест в советах госпредприятий.
– Это по большому счету что-то изменило?
– По большому счету, конечно же, ничего. Зато кое-кому лично сделали приятно.
– Вы предполагаете, что с Центром согласия Долгополова-Урбановича история повторится? Или этому «бизнес-проекту», как его в сердцах обозвал ушедший на покой Юрканс, уготована другая судьба?
– Как известно, пути судьбы неисповедимы. Но для оценки новых-старых проектов полезно напомнить слова: “Единожды предавший, кто тебе поверит?”
