Люди привычно сетуют на безнадегу и бесконечную борьбу за выживание. Между тем растут, как грибы, циклопические супермаркеты, и в них отовариваются довольные покупатели. И по официальной статистике мы одна из самых бурно развивающихся новых стран ЕС. Так нищаем мы или “бурно развиваемся”? И что надо менять в себе или в стране, чтобы избавиться от ощущения легкого раздвоения сознания? Об этом размышляет Эдуард Жемайтис, член ревизионной комиссии Рижской думы, экономист, бизнесмен, специалист по недвижимости и руководитель недавно созданного думой ЗаПЧЕЛ комитета по экономическим вопросам.
Суровая логика евроглобализации
— Мы хохочем над французами, которые покупают сыр по 50 граммов, хлеба по 3 кусочка, то есть над тем, что они привыкли все считать и на всем экономить. Мы к этому пока не приучены. У нас еще можно заработать “по–черному”, квартплата в муниципальных домах относительно невысокая. Но фактически уже установлен фиксированный курс лата к евро. Думаю, в ближайшие два года и большинство ценовых позиций сравняется с европейскими. А доходы, социальная защищенность, остаются прежними, и порядка 60–70 процентов населения не справятся с новой реальностью. У нас появятся целые слои обездоленных. Именно поэтому люди будут реагировать на те политические силы, которые смогут практически помочь им выжить. Ведь даже борьба за русские школы во многом связана с экономикой — это забота родителей о том, чтобы их дети получили полноценное образование, нашли место на рынке труда.
Своеобразный барометр сегодняшнего состояния общества — работа с посетителями в Комитете по правам человека на Дзирнаву, 102а. Туда все чаще приходят с экономическими проблемами, например, как лучше поступить с квартирой. В ЗаПЧЕЛ и в комитете уже наработаны схемы защиты юридических прав, такие же схемы надо наработать по экономике. Чтобы не превращаться в “психоаналитика” или в “священника”. В нашем экономическом комитете состоялась первая консультация, и мы поняли, что нужно переписывать весь экономический блок программы.
Законотворчество “под себя”
Значительная часть депутатов Сейма — домовладельцы, которые принимали все законы, что называется, “под себя”. Но сейчас ситуация становится еще сложнее. Мне прислали новую редакцию Закона о квартирной собственности, и там, к примеру, в части, регламентирующей принципы создания кооперативов, возрождается забытый, казалось бы, принцип демократического централизма: если большинство жителей дома голосует за создание такого общества или решило взять кредит, остальные должны подчиниться большинству. Хотя, каждая квартира — это отдельная собственность. И непонятно, кто будет давать гарантии, если кредит берется на весь дом? А если обхозяйствованием занялась фирма, а потом исчезла вместе с деньгами? Арест сразу 40 квартир? То есть государство опять пытается освободить себя от ответственности.
Кооперативные общества жильцов могут создаваться в благополучных домах. Одного же рецепта для всех не бывает. DzIKS — это был один “рецепт”. “Ригас майоклис” планировал создать общественное самоуправление во всех домах, и тоже не получилось. Слишком разные интересы у жильцов, и дифференциации по районам по признаку материального благосостояния пока не произошло.
Вообще вся наша экономика во многом носит спекулятивный характер. Специалисты отмечают, например, бум последних лет в сфере недвижимости. Однако вслед за ипотечным разгулом последует ужасный кризис.
Операции с недвижимостью связаны с получением кредитов под нее. На волне нынешнего ажиотажа многие начинают приобретать недвижимость в кредит, возникает оживление в области стройматериалов, услуг, появляются новые потребители газа, еще чего–то и возникает иллюзия, что экономика бурно развивается. Вот ведь всех удивляет, что мы живем все хуже, а квартиры дорожают. Но, во–первых, дорожают квартиры в серийных домах, где цены были изначально ниже. Во–вторых, сделки на 80–90 процентов происходят за счет кредитов, поэтому говорить о каком–то росте благосостояния нельзя. Сегодня мы тратим деньги, которых у нас уже не будет в следующие 20 лет. Закладывается фундамент общества должников, тяжелого общества, на грани тотального банкротства.
Так что же делать со страной
На ближайшую перспективу нам определена роль “банановой окраины” ЕС, в которой создание прибавочной стоимости международными корпорациями не предусмотрено. Поэтому, если мы не можем справиться с европейским экономическим прессом, надо увеличивать роль государственного регулирования в экономике. Государство должно перейти к прямым инвестициям. Все равно в каких областях. Это может быть машиностроение, энергетика, наука. Нам нужны “локомотивы экономики”, куда и пойдут инвестиции. Большинство средств бюджета нацелены на расход. Возможно, надо, отдавая меньше на социальные нужды, вести линию по развитию производства.
Я видел, как медленно умирал Слокский целлюлозно–бумажный комбинат. И “зеленые” уже не кричали, и уже всем было ясно, что ничего комбинат особенно не загрязняет, больше вреда Лиелупе наносят сточные воды Юрмалы. И надо было списать всего–то 2 миллиона латов долгов, чтобы завод мог работать, и было бы снято социальное напряжение в районе Каугури. Там в люмпенов превратились около 2 тысяч специалистов, плюс их семьи… Но никто не собирался решать эту проблему — правительство лоббировало интересы транснациональных корпораций.
Государству — по примеру скандинавских стран ЕС — надо стремиться к монополии, например, в табачной, спиртовой отраслях. Чтобы получать полностью сверхдоход, который можно реинвестировать в создание рабочих мест и развитие наукоэнергоемких производств. Чтобы наши выпускники не думали только о том, как, получив диплом инженера, уехать работать в Англию продавцом.
Надо отказаться от посылки, характерной для ранних стадий капитализма, что на рынке царит полная свобода предпринимательства. На самом деле наш рынок уже делят западные полугосударственные корпорации, крупные, практически государственные банки. Когда государство не занимается регулированием, они делают это сами. Как недавно на латвийском рынке Statoil перекупил Shell. Кстати, Statoil в переводе значит “госнефть”, это норвежская государственная нефтяная компания…
Кое–какие неумелые попытки со стороны государства предпринимаются. Например, недавняя кампания против игорного бизнеса. Хотя я могу предположить, что и в этой кампании задействованы экономические интересы определенных групп. Известный принцип: если хочешь развивать какие–то территории, надо в одном месте что–то разрешить, запретив это в других местах. Скажем, разрешить тем, кто приобрел землю на окраинах Риги и хотел бы, чтобы ее цена выросла.
А забота о молодежи тут скорее всего ни при чем. Число обращающихся в психбольницы по поводу игровой зависимости несравнимо меньше, чем по поводу алкоголизма и наркомании в среде молодежи. На тех же дискотеках — алкоголь, наркота и зомбирующая музыка, однако это почему–то никого не волнует.
А пока все о’кей, ребята…
Мы — заложники попытки создания общества потребления в нищей стране. Люди уже подготовлены, защитные механизмы сорваны, человек находится под постоянным идеологическим прессом. С одной стороны, каждодневная борьба человека за выживание, надо работать на износ. А с другой он постоянно получает сигналы о легкодоступной, почти без дополнительных усилий “красивой жизни”. На этот фантом работают телевидение, радио, глянцевые журналы. Между прочим, вы не замечали, как женские журналы портят женщин? Женщина жила себе нормально, но прочитала стопку журналов и впала в прострацию: “Я потеряла пять лет с этим мужчиной, а он меня недостоин!”
Я считаю, что в состоянии такой же прострации находится большинство тех, кто берут кредиты. Они не думают, как будут отдавать, о тенденциях, присущих нашей экономике.
Людям кажется, что это будет не больно… Изнанки они не видят, не видят, что работы у судебных исполнителей прибавляется. Люди успокаивают себя мыслью, что “весь мир так живет”, что “наша экономика развивается”. Забывая, что даже в Америке треть взявших кредит прогорает. Правда, там люди спокойнее к этому относятся, они привыкли не раз и не два менять место жительства. Наш же человек, выпав из “счастливой сказки”, очень быстро теряет почву под ногами. Сейчас начали “сыпаться” те, кто брали кредиты в 2003–м, — растут цены на энергоносители, этого люди не предвидели, не учитывали.
Все происходящее вовсе не показатель бурного развития экономики, это рост благосостояния одних за счет других.
Почему до сих пор вообще все не рухнуло? Как ни странно, нам помогли Ирландия и другие страны Запада: очень часто человек берет кредит, не справляется с выплатами и отправляется туда на заработки. Но в той же Ирландии, переполненной мигрантами, условия труда становятся хуже, оплата падает, напряжение в обществе растет. Как пошутил, побывав там, один мой знакомый: “На все расспросы знакомых рекомендуется отвечать: “Все о’кей, ребята, завтра я уезжаю…”
