Литературы о Маяковском уйма, гораздо меньше мы читали о вдохновительнице его поэзии, любимой женщине поэта Лиле Брик. Но за последние двадцать лет и о ней написано достаточно. Что она собой представляла и что только после ее письма Сталину Маяковский был провозглашен первым и главным советским поэтом, теперь знает, пожалуй, каждый, кто интересуется поэзией прошлых лет.
И тем не менее недавно вышедшая книга Феликса Икшина «Лиля Брик. Жизнеописание великой любовницы» произвела полный фурор. Несмотря даже на то, что по сути дела о самой героине автор ничего нового нам не рассказывает. Книга Икшина ценна тем, что она очень емко представляет нам жизнь художественных кругов Москвы и Ленинграда на протяжении всей советской эпохи и неожиданным образом с незнакомой стороны, то есть под совершенно другим ракурсом знакомит нас с Маяковским. Да и с некоторыми другими знаменитостями того времени тоже.
На взгляд криминалиста, а не исследователя.
Это – жизнеописание не столько даже Лили Брик, сколько самого Маяковского, только через призму ее отношений к нему. Причем очень нелицеприятное. Но сдается мне почему-то, что оно и самое правдивое. Вероятно, потому, что всего, что о нем здесь говорится, нарочно не придумаешь. Книга написана как биографический триллер. Местами авторские суждения крайне резки, почти скандальны, но это не желтая литература. Такова авторская позиция: не один год собирая сведения для книги, Икшин свято уверовал, что в этой паре гениальной была женщина, а ее возлюбленный – сплошное недоразумение в штанах и полная посредственность.
Вначале, читая книгу, это воспринимаешь в штыки, особенно когда Икшин утверждает, что Лиля Брик самая знаменитая женщина ХХ века. Однако его оценку личности Маяковского постепенно начинаешь принимать. Потому что книга переполнена огромным количеством фактов, с которыми не поспоришь. В текст мастерски вкраплены самые разные свидетельства мемуаристов, иногда даже напрямую ни Маяковского, ни его окружения вовсе не касающиеся, но косвенно к ним все же относящиеся. И все это подвергается тщательному форматированию и не столько исследовательскому, сколько следовательскому анализу, словно автор – профессиональный криминалист, а не историк литературы.
Наверное, поэтому и сама книга читается почти как детектив. Почти, должно быть, потому, что на самом деле в ней нет никакого криминала. Убежденный, что Маяковский был убит, я тут неожиданно для себя понял, что никто его не убивал. Да и незачем, оказывается, его было убивать. Он действительно застрелился сам, не мог не застрелиться. Почему? Такой у него был характер. Икшин полкниги тратит на то, чтобы разъяснить, что за персонаж был прославленный трибун революции. И именно это интересно. Книга, в частности и в первую очередь, замечательна тем, что незашоренно и очень откровенно передает питерскую и московскую атмосферу самого яркого периода советской литературы – десятых и двадцатых годов. Ну и не без того – как это сейчас принято, делает достоянием гласности всю сексуальную подноготную окололитературной среды тех лет.
Человек возмутительный и неудобоваримый
Что касается конкретно Маяковского, Икшин утверждает, что в жизни Лили Брик он занимал место не очень значительное. (Стоит здесь уточнить – пока поэт не застрелился. Потом-то он как раз стал для нее единственным «светом в окошке», и источником денег, и даже смыслом всей оставшейся жизни.) Начать с того, что ухаживая за ее сестрой (в будущем известной французской писательницей Эльзой Триоле), молодой поэт вызывал у Лили сильное раздражение. Однажды, как пишет Икшин, когда Маяковский уже переориентировался на нее, его даже прямо-таки спустили из окошка второго этажа.
С этого факта автор и начинает подробно воссоздавать для читателя портрет «хулигана-футуриста». Приводятся детали, о которых в литературе до сих пор было принято умалчивать. По-своему они, конечно, потрясающи и напрочь разрушают наши десятилетиями складывавшиеся представления о поэте.
Такой Маяковский, показываемый здесь глазами его возлюбленной, совершенно нам незнаком. Икшин называет его «капризным монстром» и эстрадным горлопаном. Справедливости ради замечу, что автор в своей книге других тоже не жалует. Катаев у него – подлый клеветник. Цветаева разборчивая лесбиянка, Ахматова, разумеется, тоже. А Чуковский вообще гнусная тварь. И только Лиля – ангел во плоти. Конечно, грешный ангел, но в начале прошлого века, равно как и нынешнего, это как бы и не грех вовсе, а свобода личности и, конкретно, женщины в первую очередь.
Замужней тогда уже Лиле Брик Маяковский сперва был во многом неприятен. Воспринимала она его, по словам автора книги, так: «Внешний вид оратора – бедность одежды, гнилые зубы, отчего губы проваливались,– и элементарная невоспитанность, никак не походившая на смелость, понравиться не могли. Он не нравился ей в первую очередь физически, и неприязнь к нему сквозит в мемуарах, различимая и не названная своим именем».
К этому Икшин чего только не добавляет – нечистоплотность Маяковского в отношениях с людьми, истеричность и даже слезливость, «нетвердость в математике», навязчивость и инфантильность. Кроме того, удивительным образом все, что многими ставится Маяковскому в плюс, здесь подается как самые невообразимые недостатки. А самоубийство поэта автору видится вообще как странный казус, которого, однако, при истеричном нраве Маяковского ему было не избежать.
Она «не такая»
А Лилю Икшин в значительной мере идеализирует. Я уж не говорю о складе ее характера, о внешности и о прочем. В первую очередь он идеализирует любимую женщину поэта как публичную фигуру. Между тем, она была совсем не святая не только в отношениях с поклонниками. Например, известно, в частности, что в Лондон она ездила не только к матери, а по определенному заданию. И в Риге целый месяц жила тоже не просто в свое удовольствие. Можно, разумеется, считать, что салон Бриков, в который были вхожи многие известные люди из художественной среды вперемешку с сотрудниками НКВД, не нарочно был создан как «стеклянный колпак» для интересующих компетентные органы личностей. И что вообще ей в любом случае было далеко до Мата Харри. Но что у нее имелось удостоверение сотрудника НКВД – факт доказанный и документально подтвержденный. Это многое меняет. Хотя Икшин обходит сей факт полным молчанием.
Вообще, на многие серьезные вещи он предпочитает смотреть легко, с пренебрежительной улыбкой, свысока. Его книга поэтому слегка отдает старым советским политическим фельетоном 60-70-х годов. Но современный читатель не знает, что это такое, так что не страшно. Читатель это воспринимает как обычную иронию, ну и ладно.
