РУБРИКА: На конкурс
Я часто вспоминаю об одном эпизоде из моего детства. В то лето наш домик слегка перестраивали, делали заново заднюю стену. И домишко временно так и стоял, с тремя стенами. Наступил вечер, и все его обитатели расположились на отдых. Надвигалась ночь, сквозь заднюю открытую сторону постройки проглядывало во внутрь звездное небо, а звезд было столько, что «хоть в лукошко собирай». И такой пряный аромат от скошенных трав стоял в воздухе, так пели птицы и стрекотали сверчки, что спать в эту чудесную ночь было просто невозможно. Все лежали и смотрели на звезды, думали каждый о своем, и вдруг… отец запел.
Это были старинные песни, от которых сердце защемило сладкой болью. И возникло непередаваемое чувство счастья, хрупкое и прозрачное, легкое и безгранично прекрасное. Все чудесно слилось – проникновенный голос отца, задушевные строки песен, пение птиц и шелест листвы. Это была ночь единения людей с природой, ночь раздумий и мечтаний, это был полет ввысь и растворение в бескрайних просторах. Я думаю, что в ту необыкновенную ночь каждый находившийся в доме человек другими глазами взглянул на наше бытие, на смысл жизни и его понимание…
Наш отец Степан Ереминов был человеком счастливым и жизнерадостным. Он прекрасно пел, играл в молодые годы на скрипке, декламировал стихи, обожал Есенина и Пушкина, занимался творчеством, был прекрасным оратором и душой компании. Он безгранично любил людей, природу и жизнь. Природа давала душевный покой, радость и вдохновение. Он сердцем вслушивался, всматривался в природу, замечая прекрасные мгновения и неброские детали, возможно, открытые не для всякого взгляда. Наслаждался пением жаворонка, радовался свежей весенней листве, мог летней ночью не спать, а смотреть на высокие ночные звезды и петь старинные романсы. «Кондуктор не спешит, кондуктор понимает, что с девушкою я прощаюсь навсегда…», «Плачь, скрипка моя, плачь, расскажи, как на сердце тревожно…», – в памяти до сих пор звучит голос папы.
Летом мы непременно ездили в деревню Дудари в Латгалию. Вековой лес, тихое лесное озеро, родовой резной домик на пригорке над озером Рушона. Дому нашему 100 лет, строил его еще дед по материнской линии. Домишко небольшой и старенький, но какое-то тепло и умиротворение исходит от него.
Сразу по приезде в деревню отец первым делом брал огромную корзину и убегал в лес за грибами. Бродил по любимым местам, слушал пение птиц, любовался деревьями, вдыхал ароматы смолы и отдыхал от учебного года. Он был школьным учителем, а труд учителя требует сил и отдачи. И отца нашего любили дети за его доброту и понимание.
Наш отец Степан был и рыболовом. Еще до восхода солнца выезжал он на лесное озеро Рушону, заросшее белыми кувшинками, и встречал в лодке рассвет, неторопливо забрасывая поплавок в воду. Приезжал папа всегда с хорошим уловом.
Его так многое интересовало в этой жизни. Он по книгам учился прививать деревья , мечтал вырастить свой плодовый сад. Радовался, наблюдая, как зацветают привитые его рукой яблони и сливы. Часто родственники и знакомые просили его привить и их деревья, и он никогда никому не отказывал. Легкая у него была рука и доброе сердце.
Зимой он катался на лыжах и старался привить любовь к зимнему лесу и лыжным прогулкам мне и моей сестре-двойняшке. Теперь уже и мы со своими детьми выходим на лыжню.
Отец построил и наш дачный домик возле Даугавпилса. Долго и терпеливо возводил стены и поднимал крышу. Увлеченно выпиливал резные наличники на окна и петушка посадил на конек крыши.
Сейчас все это рядом с нами, все напоминает о нашем отце, о его душевной теплоте, об этом счастливом человеке, живущем ради других. Возможно, в этом и есть счастье человека – дарить окружающим внимание и заботу.
Папа рано ушел из жизни. Он только-только вышел на пенсию, строил много планов, хотел видеть, как взрослеют его внуки, как весной поднимает ветви белый сад. Но он умер на рассвете, когда начинался самый длинный день лета – Лиго. Умер, глядя на распускающийся рассвет, и соловей пел для него последнюю песню.
…А в сердце и в памяти осталось, как, просыпаясь по утрам, мы видели улыбающее лицо отца и его добрые руки, протягивающего нам полные пригорошни лесной земляники.
