Две заботы президента
Александр Гурин
65 лет назад на военных базах в странах Балтии находились советские войска. В январе и в феврале в Латвии стояли жуткие морозы, в международных новостях газеты писали не столько о Второй мировой войне, сколько о страшных природных катаклизмах в разных районах мира. Человек, которому ныне установлен памятник в центре Риги, настойчиво повторял: появление Красной армии принесет Латвии только благо. Тем временем в соседней Литве боролись за территориальную целостность. Но не против Сталина, а против вильнюсских поляков. Карлиса Улманиса это, впрочем, мало волновало, его главной заботой в зимние месяцы оказалась заготовка дров в стране. Министр внутренних дел ЛР для решения топливной проблемы даже предложил создать небольшой ГУЛАГ.
Агитатор Карлис Улманис
В ночь с 31 декабря 1939 на 1 января 1940 года многие тысячи латышей слушали по радио речь вождя (телевидение в Латвии появилось уже в советское время). Карлис Улманис вновь подчеркнул то, что говорил до этого уже несколько раз: Латвия избежала опасности войны. Он был поэтичен и выразил уверенность, что ЛР не будет «втянута в жернова мельницы войны, не будет ими раздавлена». Президент перечислил два важных достижения Латвии в уходящем году: «договор о ненападении с Германией и договор о взаимной помощи с Советским Союзом».
В Литве в новогоднюю ночь премьер-министр Меркис также изливал по радио свою любовь к Советскому Союзу: «Благодаря добрым отношениям с СССР Литва вернула свою столицу – Вильнюс». В Эстонии премьер-министр Улуотс отмечал: «Заключенный с Советским Союзом договор о взаимной помощи был шагом, полным смелости, т. к. не имел прецедента. Но теперь можно заявить, что оба партнера выполняют этот договор честно и корректно. И у нас нет никакой причины сомневаться в том, будет ли это так же и впредь».
Зимние холода и горячие ораторы
Зимой 1940 года на франко-германском фронте царило затишье. Лишь изредка появлялись сообщения – то англичане собьют немецкий самолет, то немцы потопят направлявшийся в Великобританию торговый корабль. Куда больше латвийские газеты интересовали сообщения о страшных катастрофах и необычных катаклизмах. В Португалии произошло сильнейшее наводнение, в Турции от землетрясения погибли десять тысяч человек. Север Европы страдал от сильных холодов. В Латвии в январе не раз устанавливалась температура ниже минус 30 градусов. А вот как газета «Сегодня» описала утро 25 февраля, когда жуткий ветер (скорость его превышала 50 метров в секунду) валил деревья, а мороз превышал 20 градусов: «Выйдя утром на улицу, рижане, а в особенности рижанки, бросались обратно в свои дома и квартиры».
Улманис одну из своих речей начал словами: «За окном буря». Но адский холод не помешал ему оставаться пламенным пропагандистом советско-латвийского пакта. Начав с бури, президент тут же принялся делиться радостью со слушателями по поводу вхождения в Латвию советских войск.
Не отставали от вождя и его соратники. В феврале министр иностранных дел ЛР Вилхелм Мунтерс пламенно вещал в университете: «Пакт с СССР заключен при обоюдном доверии и полном уважении к суверенитету обеих сторон…. И есть ли вообще какой-либо житель Латвии, который мог бы сказать, что Советский Союз каким-либо образом вмешивается в наши внутренние дела?».
Передел в Вильнюсе
В первый день февраля латвийцы узнали, что в Вильнюсе разоблачено польское подполье. Газета «Вильнюс Балсас» сердито писала: мол, только глупцы не понимают, что вопрос о государственной принадлежности Вильнюса решен окончательно. Газета рассказала и об истории проблемы. Захват Вильнюса поляками 20 лет назад был санкционирован Антантой, мирный договор того времени оказался обманом, а вот советско-литовский договор 1939 года (по которому Вильнюс вернули Литве) стал возвращением к исторической правде. Пройдет полвека, и литовские газеты начнут писать, что пакт Молотова-Риббентропа (опять же благодаря которому Литва вернула Вильнюс) обернулся для стран Балтии обманом, а вот в 1990-м происходит истинное возвращение к исторической правде.
В середине февраля в Литве отметили очередную годовщину независимости. Президент Сметона нахваливал свою мудрую внешнюю политику. По его словам, в решающий час Литва оказалась политически неангажированной, и потому смогла вернуть себе Вильнюс.
Тем временем вокруг Вильнюса шел радикальный передел имущества. Без особого уважения к праву частной собственности власти делили 37 имений польских помещиков. Работа продолжалась даже в сорокаградусный мороз: в соответствии с литовским законом об аграрной реформе крестьяне наделялись землей.
Битва за дрова
Между Сталиным и Улманисом безусловно больше общего в идеях, методах и даже в терминологии, чем кажется на первый взгляд. Сталин, пожалуй, первым в мире, стал награждать работников орденами за хорошую работу на производстве. Улманис в конце февраля 1940 года опубликовал закон о специальном знаке отличия за ударный труд. В СССР «вождь народов» провозглашал «битву за урожай», Улманис в 1940 году устроил «битву за дрова». Страшный холод порождал повышенный спрос на топливо, а импортного угля, нефти оказалось мало. Возникла угроза обмерзания домов. Президент призвал всех участвовать в заготовке дров. Причем со сталинской терминологией: «Все, кто держит руки сложенными в бездействии – самые большие разрушители нашего народного хозяйства, народа и государства. Мы можем смело сказать – они могут быть причислены к врагам нашего государства». Итак, в СССР жили «враги народа», а в ЛР появились «враги государства». На дрова отправляли добровольно-принудительно. Газеты торжественно писали, что на лесозаготовки посланы тысячи рабочих с крупных предприятий Риги: «Вайрогса», завода Кузнецова, бумажной фабрики и так далее. Господа капиталисты не хуже, чем красные директора в СССР, рапортовали главе государства, как выполняется его воля. К концу февраля на заготовке дров работали уже 40 тысяч человек: 20 тысяч рубщиков леса и 20 тысяч возчиков. Так внеэкономическими методами решались проблемы. И очень наивно считать, что квалифицированные рабочие были рады «черной» работе в страшный мороз.
А Улманис требовал: давайте жить экономно! Рабочих отправили на лесозаготовки еще и потому, что в городе их было бы нечем занять: война породила в Латвии экономический кризис. Остро не хватало рынков сбыта, сырья. В стране был введен централизованный сбор костей. О том, куда катилась экономика, свидетельствует призыв Улманиса: «Наступило время, когда сельские хозяева должны начать ткать полотно… Отнеситесь к этому делу серьезно». «Вождь народа» мотивировал свой призыв: неизвестно, когда в Латвию станут завозить ткани.
Министр внутренних дел Вейдниек решил, что пришло время для чрезвычайных мер. На заседании руководящих работников он призвал создать в Латвии трудовые лагеря. По мнению министра, в них могли бы содержаться бродяги, безработные, беженцы и так далее. Они должны были бы под присмотром полиции трудиться, например, на торфяных болотах, кирпичных заводах…
Несмотря на кризис, Улманис и члены его правительства призывали ничего в политическом устройстве не менять. В январе министр общественных дел Алфред Берзиньш внушал населению Даугавпилса: «Нашей судьбой руководит Карлис Улманис, вождь нашего народа…. Пусть никто не сомневается в действиях руководства государства, и не требует, чтобы оно было иным». Чуть ранее, в новогоднюю ночь, Улманис объявил: «Мы будем каждый стоять на своем месте, и тогда нам будет нечего опасаться». 17 июня, когда в ЛР вступили дополнительные контингенты советских войск. Улманис повторил народу: «Вы остаетесь на своем месте, а я остаюсь на своем». Через месяц и четыре дня народный Сейм принял решение об установлении советской власти.
