Эти слова Залмана Каца, сказанные по случаю презентации книги “Алиса в стране ЕС”, могли бы послужить эпиграфом к юбилейной, десятой по счету, конференции Балтийского форума. Конференция проходила 27–28 мая в Риге, а презентация книги, персонажами и соавторами которой стали завсегдатаи форума, явилась как бы кульминацией всего мероприятия.
Об уровне дискуссии
Балтийский форум создавался как площадка для обсуждения злободневных проблем современности. В последнем форуме принимали участие представители США, Польши, Германии, Литвы, Беларуси, Испании и Украины.
На уровне дискуссии расширение географии отразилось скорее отрицательно. Манера выступления на Западе отличается от местной и российской и, надо сказать, не в лучшую сторону. Обычай говорить долго, скучно и не по теме становится все более распространенным.
К счастью, тон дискуссии задавался такими мэтрами, как Сергей Караганов, замдиректора Института Европы РАН, Сергей Ознобищев, директор Института стратегических оценок, Надежда Арбатова, завотделом Центра Европейской интеграции ИМЭМО РАН. Латвийскую сторону представляли профессора Абрам Клецкин, Юрис Розенвалдс, Бригита Зепа, Эдвинс Карнитис, Элена Дубра, Игорь Кабашкин и другие. То есть организаторам форума удалось привлечь к участию в нем достаточно авторитетных в научных кругах Латвии и России экспертов.
Стоит напомнить, что 10–я конференция Балтийского форума происходила на фоне беспрецедентного ухудшения российско–латвийских отношений. Почему удивляться отсутствию на форуме латвийских политиков от правящих партий не приходится. Ставить себя в крайне неловкое положение им не хотелось, а может, уровень конференции был для них слишком высоким, как пошутил кто–то из участников форума.
Демократия без демократов
Наиболее злободневной оказалась тема демократии. 15 лет демократической трансформации постсоветского пространства были подвергнуты строгому аудиту, результат которого не назовешь утешительным.
Если говорить о Латвии, то в докладе Юриса Розенвалдса, представившего результаты исследования, проведенного Институтом социальных и политических исследований, были отмечены такие негативные моменты, как сильная зависимость судебной власти от исполнительной, наличие двух информационных пространств, большое число жителей, лишенных гражданства и вследствие этого участия в политической жизни.
Отвечая на вопрос “Что есть демократия?”, Юрис Розенвалдс отметил, что это не только свободные выборы, но прежде всего народный контроль и политическое равенство. Между тем и с контролем, и с политическим равенством в Латвии далеко не все в порядке.
Директор Центра по правам человека и этническим исследованиям Илзе Брандс–Кехре признала, что в правах граждан и неграждан существует множество отличий и что “значительное число неграждан, проживающих в Латвии, а это 452 тысячи человек, угрожает политической легитимности, легитимности демократии”.
Стоит ли удивляться в таких условиях, что только не многим более 30 процентов населения страны доверяет демократии, в то время как в Западной Европе этот показатель составляет более 50 процентов? Напротив, 58 процентов населения Латвии считает, что “сильный лидер лучше” (в Европе — 15–35 процентов). Очень низким является уровень доверия жителей нашей страны политическим партиям, Сейму и правительству (9,17 и 18 процентов соответственно). Несколько больше люди доверяют суду и самоуправлениям (34 и 39 процентов).
Эти цифры, приведенные в докладе Бригиты Зепы, сопровождаются выводом о слабости гражданского общества в Латвии, о низкой степени информированности людей (66 процентов считают себя плохо информированными), о слишком большом влиянии лидеров на политическую жизнь.
Однако самым критичным по отношению к “достижениям” латвийской демократии оказался профессор Клецкин: “Демократия у нас носит имитационный характер. Хотим быть демократами, а думаем не так, ибо политика у нас антикоммунистична, а элита — посткоммунистична”. Общество, по мнению профессора, переживает “синдром неудачи”, оно разочаровано в демократии. “Что же здесь можно сделать?” — задается вопросом А.Клецкин и сам же отвечает: “Демократия должна опуститься на уровень самоуправлений”, ибо демократия определяется не законами, а чувством соучастия людей в политических процессах, которого нет.
Об импорте и экспорте демократии
Российские эксперты, принявшие участие в конференции, от обсуждения проблем и перспектив развития демократии часто переходили к обсуждению российско–латвийских отношений и дальше — к вопросам геополитики. Латвийцы упорно избегали любых разговоров на эти темы.
Говоря о демократии в России, Сергей Караганов заметил, что пройден огромный путь (“год за три”), что трудно строить демократию, не имея исторического опыта и поддержки со стороны. Россияне считают, что членство Латвии в ЕС и в НАТО является фактором, способствующим демократизации латвийского общества. “У нас, таким образом, нет внешнего ресурса (в строительстве демократии — А.М.), какой есть у стран Балтии”, — заострил он свою мысль.
“Демократия в России несовершенна”, — признался Сергей Караганов. “Имеем ли мы право требовать от других соблюдения демократических норм? Я думаю, что имеем, поскольку мы взаимосвязаны”, — считает российский эксперт. “Борьба за права русскоязычного населения в Балтии помогла нам улучшить политику в отношении мигрантов в России. Мы продолжим борьбу за демократию в Балтии для того, чтобы развивать свою демократию”, — сказал он к неудовольствию части аудитории.
Тему продолжил Сергей Ознобищев.
“Важнейшей задачей второго срока (президента Путина — А.М.), — сказал он, — является укрепление демократических институтов”. Однако не может не беспокоить тенденция к “построению демократии в отдельно взятой стране”. Как, впрочем, и нарушение принципов демократии теми, кто претендует на роль ее мирового гаранта.
“Решение о вторжении в Ирак было недемократичным и поэтому очень опасным. Насаждение демократии личностным, силовым путем не менее опасно, чем сам терроризм”, — заявил Сергей Ознобищев.
Говоря о перспективах российско–латвийских отношений, россияне выражали осторожный оптимизм, полагая, что в течение 3–5 лет отношения все же улучшатся. “Конфликт вокруг границы, — сказал по этому поводу Сергей Караганов, — это последняя зарница былых конфликтов”. Большие надежды российские эксперты возлагают на давление со стороны Европы.
Рассказать обо всем, что происходило и о чем говорилось на форуме, невозможно. Думаю, что свое небольшое, но очень важное дело он сделал. При всей осторожности, проявленной представителями латвийских академических кругов, можно сказать, что они находятся в молчаливой оппозиции к тому курсу, который осуществляют правящие круги Латвии во внутренней политике.
