Редакция получила послание, которое их автор Гарри Гайлит обозначил как ‘Вопросы разгневанного избирателя лидерам левых партий в надежде, что они сочтут своим долгом на них ответить’. Мы попросили высказать свое мнение секретаря Координационного совета ЗаПЧЕЛ Мирослава Митрофанова.– Спасибо Гарри Гайлиту за концентрированное выражение мнения избирателей. Очевидно, что нашей партии стоит дать и официальный ответ. Я выскажу личное мнение, что, я уверен, послужит выработке общего.Гарри Гайлит спрашивает: «Перед каждыми выборами вы нас убеждаете, что надо в них участвовать. Между тем выборы в Сейм и в самоуправления, несмотря на то, что левые получают все больше голосов, приводят к нежелательным результатам. Правые откровенно игнорируют левых самым недемократическим способом. Это приводит к тому, что все большее число избирателей разочаровываются выборной системой. Может, надо, наконец, изменить тактику? Призвать всех бойкотировать следующие выборы в Сейм?»– Когда англичан спросили, как им удается создавать идеальные газоны, они ответили, что все просто: надо траву сеять, поливать и подстригать. И так двести лет подряд.Тот же принцип относится и к демократии. Чтобы она состоялась, и политикам и избирателям нужно запастись терпением на десятилетия и, не впадая в грех уныния, выполнять свой долг. Может, я вас разочарую, но быстрых решений для выздоровления больного общества не существует. Даже если в один момент законы Латвии перестанут дискриминировать неграждан и русских, пройдет еще немало времени, пока страну перестанет лихорадить.Я понимаю, почему появляются пессимистические оценки именно сегодня. Наши сторонники разочарованы как бы проигрышем нашей партии в борьбе за власть в Рижской думе. Я говорю ‘как бы’, поскольку в целом русские и левые партии расширили свое представительство в Думе, хотя электоральная база у них была и остается заметно меньшей, чем у правых партий. Нельзя считать провалом нынешний, почти равный балланс сил в Думе. Он оставляет шанс на кардинальные перемены даже в ближайшие годы и развязывает руки для критики правой коалиции, что выгодно накануне парламентских выборов. Кроме того, практически везде в провинции, где ЗаПЧЕЛ стартовал на выборах, наблюдается прогресс. Нынешние выборы не стали исключением из тенденции последних восьми лет, в течение которых шло последовательное укрепление позиций, и, шаг за шагом, отвоевывание прав.Насчет бойкота выборов… Ключи от общественного сознания не находятся в руках одной партии. Это значит, что на призыв бойкотировать выборы откликнется в любом случае меньшинство из обладающих правом голоса. А большинство проголосует. Для любой партии выходка с бойкотом выборов станет гарантированным коллективным самоубийством.Вопрос следующий: « …Некоторые сегодня считают русофобию современной формой фашизма. Не следует ли в этой связи и нашим левым политикам наконец сменить риторику и говорить уже не об ущемлении прав русской общины в Латвии, а о том, что русофобская внутренняя и внешняя политика и пересмотр результатов Второй мировой войны есть на самом деле политика нацистского реванша? Другими словами – политика возрождающегося фашизма?Объединить силы может только какая-то мощная идея. Не построить ли борьбу левых сил на способной их объединить антифашистской идее?»– Нельзя бросаться словами. Слова ‘фашизм’ и ‘нацизм’ имеют разную историческую подоплеку. Вопреки сиюминутной моде я бы вообще воздержался от употребления слова ‘фашизм’ в отношении современной ситуации в Латвии. Латыши обычно воспринимают его как бессмысленное ругательство, и они правы. Фашизм исторически был идеологией империй, а Латвия на империю не похожа. То, что мы имеем сейчас – это мелочная этническая демократия, основанная на теории превосходства латышской нации. В своих экстремальных проявлениях этническая демократия граничит с неонацизмом. Слово ‘неонацизм’ более понятно в контексте современной Европы.Отказываться же от борьбы против дискриминации русских в пользу отстаивания исторической правды я считаю аморальным. Права и интересы ныне живущих людей должны быть превыше всего. Если мы будем сражаться за интерпретацию истории, мы упустим современность. С историческими скелетами пусть воюют реваншисты.Вопрос: «Не считаете ли вы, что от защиты русских школ – дела, которое мы проиграли, потому что реформа уже пошла и предотвратить ее прежними методами борьбы невозможно, – пора перейти к борьбе за официальный статус для русского языка? Ведь если этого статуса добиться, все остальное приложится».– Мы не победили. Но говорить о проигрыше некорректно. Русские школы де-факто в Латвии сохранились, завоевано было и право до половины предметов преподавать на родном языке (учитывая, что иностранные языки зачислены в квоту, преподаваемых по-латышски). Судьба русских школ по-прежнему неопределенна, она решится в ближайшие десять-пятнадцать лет в зависимости от того, будет ли налажено воспроизводство русских учителей и как будет меняться настроение русских родителей.Насчет русского языка в качестве официального… Все годы своего существования ЗаПЧЕЛ не снимал требования об официальном использовании русского языка на уровне самоуправлений. Однако давайте посмотрим правде в глаза. Консенсус в вопросе школ среди русских был почти полный, и, выйди на улицы сто тысяч демонстрантов 1 сентября, вопрос был бы решен. Но сто тысяч не вышли. В решающий момент в акциях протеста принимало участие лишь несколько процентов наших соотечественников. И самое неприятное, что все так называемые ‘левые’ партии либо уклонились от поддержки акций, либо ударили в спину, осудив протесты. ЗаПЧЕЛ остался в одиночестве. Таково реальное качество нашего общества, задающее границы политическим лозунгам. Потому сейчас речь идет не о радикализации требований, а о укреплении влияния ЗаПЧЕЛ и восстановлении сотрудничества с родственными по происхождению партиями.Еще одна важнейшая задача на ближайшее десятилетие – взращивание собственной политической элиты. Вместо раздувания щек и войны с ветряными мельницами, надо озаботиться реальными кандидатами на исполнительные должности. Когда этнократия посыплется, и нас пригласят во власть, вполне может оказаться, что заполнять должности некем…Вопрос: «Что такое, по-вашему, левые силы, и чем они отличаются от левой оппозиции? Не тем ли, что оппозиция – это те, кто реагируют на действия правых, тогда как левые силы должны не тащиться позади общества, а все время рваться в авангард, чтобы вести общество за собой, наводя тем самым ужас на правых, главный страх которых состоит в том, что они могут лишиться власти и вообще влияния на общество? Чем вообще, кроме идей, конечно, левые должны, по-вашему, отличаться от правых?»– Страх и ужас – не лучшая основа для стабильного и динамичного общества. Мне бы хотелось говорить не об устрашении, а о конкуренции и сотрудничестве левых и правых. В современной же Латвии все перекошено. Словом ‘левые’ принято стыдливо обозначать партии русской общины страны, словом ‘правые’ – чисто латышские партии. Исключение – латышские социал-демократы. В целом ‘левые’ – это пестрая компания, в которой вопреки экономической логике соседствуют коммунисты Рубикса, популисты Журавлева, всеядные ‘прагматики’ Долгополова и партия русской общины Латвии – ЗаПЧЕЛ. Если бы не проклятый ‘национальный вопрос’, подобная коалиция была бы невозможной.В Европе популистов к власти вообще не пускают, а основные левые и правые партии мало отличаются между собой. Основное их отличие – в правозащитных вопросах и в отношении к скорости демонтажа социально-ориентированной экономики ХХ века. На их фоне выделяются коммунисты, однако им не удалось сформулировать внятной альтернативы победившей либеральной экономике, а потому коммунисты все более становятся тупиковой ветвью политической эволюции.Вопрос: «Как вы считаете, есть ли вообще в Латвии левый лагерь, способный оказывать действенное сопротивление правым или у нас имеется только оппозиция, которая так и не сумеет поднять за собой общество?»– Революционный сценарий маловероятен. Как бы ни росли цены и как бы плохо ни жил народ, правящая латышская элита пользуется поддержкой относительного большинства и не имеет никаких стимулов, чтобы организовать и возглавить восстание. Скорее, исправление правого перекоса наступит в результате эволюционного роста влияния ‘левых’ партий. Со временем соблазн выгодной коалиции с русскими пересилит расистские предубеждения. Если в коалицию с правыми войдет не лишенная принципиальности русская партия, то будут и перемены в правозащитный области. Если это будет что-то типа беспринципной ‘Дзимтене’, то произойдет материальный размен. Но в любом случае, правила игры изменятся.Вопрос: «Наши левые политики занимаются самодеятельностью и вообще – кто в лес, кто по дрова. Как всех их, включая нашу интеллигенцию, объединить в общую силу?»– Тем, кто мечтает всех объединить, советую спуститься на землю. Наши политики, в том числе ‘левые’, – это слепок с общества. А общество далеко не однородно – есть среди наших соотечественников люди святые, а есть и откровенное ворье. Соответственно, существуют люди, которые не прочь заработать на политике. Но есть и политики, стремящиеся действительно решить проблемы неграждан и русской общины. Во всех русских партиях есть и первые и вторые. Но так получилось, что в ЗаПЧЕЛ все же преобладают принципиальные люди. И терять это качество, сливаясь с политическими авантюристами и бизнесменами, по меньшей мере, неразумно.
