Смерть богов

Я пишу эти строки в момент, когда результаты выборов еще не известны. Комментировать результаты мы будем потом. Сегодня есть возможность поговорить о событии, о котором не будет времени сказать в послевыборной суматохе.



Летом 2010 года боги умерли. Закончилась эпоха. А началась она еще в советские времена, пережила триумф в годы перестройки и длилась еще двадцать лет, освещая нашу жизнь уходящим теплом, подобно тому, как октябрьское солнце на прощание согревает землю перед долгой зимой. В той эпохе боги жили среди нас. Мы им внимали, они нам говорили. Мы их просили, они нам помогали. Мы их не просили, но они все равно нам помогали, участвуя в нашей судьбе как любящие и очень мудрые родственники. Они знали, что такое добро, в чем правда и где честь. Они вообще знали все. Они воплощали в себе миссию, в величии которой никто не сомневался. С годами мы теряли веру в людей, но мы продолжали верить нашим богам. И до сих пор доверие к ним несравненно выше, чем к парламенту, президенту и правительству вместе взятым. Но парадокс в том, что доверие до сих пор живо, а его объект уже мертв. От него осталась внешняя божественная оболочка, которой многие продолжают поклоняться и приносить денежные жертвы. От него осталась благодарная память и мудрость, которую мы успели впитать за годы нашего совместного существования. И сегодня, стоя не коленях на краю гигантской могилы, в которую струится песок, я кричу мертвым богам, лежащим на дне: «Прощайте, и спасибо вам! Вы нас покинули, но часть вашего животворящего духа, искорка вашего праведного огня будет гореть в нас, помогая нам оставаться… людьми».



Летом 2010 года умерли русские газеты Латвии. Их божественная оболочка сохранилась, и за нее по привычке некоторые люди платят деньги, но душа газет мертва. «Богами» я называю большие общенациональные газеты, которые еще недавно имели гигантские тиражи и такое же влияние на души людей. Но смерть больших русских газет я не связываю с катастрофическим падением тиражей, которое они пережили за последние годы. Совсем нет! До сих пор суммарный тираж «Вестей», «Часа» и «Телеграфа» остается вполне солидным. Газеты умерли не из-за тиража, а в тот момент, когда их журналисты окончательно потеряли право говорить то, что они думают. И произошло это во время предвыборной кампании нынешнего года.



Еще в советское время русская журналистика Латвии отличалась свободомыслием и относительной самостоятельностью. Во времена перестройки отпали все формальные идеологические ограничения, газеты стали действительно лабораторией общественной мысли. Журналисты писали именно то, что думали, и давали возможность высказаться на газетных полосах самым разным людям без цензуры и вне денежных отношений. Примерно так же дело обстояло и в первые годы после восстановления независимости. Однако возникли два новых обстоятельства. Во-первых, кроме информирования общества и комментирования событий, русская пресса Латвии взяла на себя функцию политического представительства русской общины страны и выполняла ее до момента, пока не окрепли русские партии.



Второе обстоятельство заключалось в изменении формы собственности. На некоторое время хозяевами газет стали сами журналистские коллективы. Но творческие люди оказались никудышными хозяйственниками и отвратительными дипломатами. Коллективное владение газетами обернулось бесконечными склоками, «переворотами» и разбазариванием денег. Если бы Латвия была Данией, а русские Латвии – датчанами, то в такой ситуации мы бы переняли наши газеты в муниципальную собственность и позволили бы журналистам выполнять свой профессиональный долг в стабильных условиях. Но в диких латвийских условиях было возможно единственное решение – бесхозную собственность рано или поздно должны были прибрать к рукам. И ее прибрали. У журналистских коллективов появились хозяева. Гордые редакционные работники, еще недавно бывшие совладельцами изданий, превратились в наемных трудяг. Первое время журналистам было трудно привыкнуть к тому, что их хозяева проигрывают им в отношении интеллекта и образования, что личные доходы журналистов и хозяев различаются в сотни раз, что владельцы ставят на первое место рентабельность и прибыльность предприятия, а не творческие достижения журналистов и гражданское звучание публикаций.



Но со временем журналисты смирились и стали находить несомненные плюсы в собственном наемном статусе. Хозяева искоренили бардак и наладили жизнь изданий. Конец 90-х и начало 2000-х годов были классическим периодом честной рыночной конкуренции между русскими газетами. К тому же надо признать, что в принципе с хозяевами нашим главным газетам повезло. Это не были бандиты или жлобы, а вполне адекватные, цивилизованные люди из нашей латвийской русской среды. В классический рыночный период хозяева предельно деликатно вмешивались в содержание изданий, сохраняя за журналистами заметную автономию. И журналисты еще сохраняли право выражать свои симпатии и политические взгляды. Именно в те времена русские газеты Латвии, их владельцы и журналисты внесли огромный, решающий вклад в развитие ЗаПЧЕЛ, в превращение партии во влиятельную политическую силу. В середине 2000-х годов, во времена «школьной революции» русские политики из ЗаПЧЕЛ и русские журналисты «Вестей» и «Часа» вообще стали единой общественной силой, доказав себе и всему миру, что печатное слово и политическая воля способны организовать и сплотить даже такой недружный, «неколлективисткий» народ, как русские Латвии.



Это были времена восторга, завышенной самооценки и радужных ожиданий. Но отсидевшиеся в окопах во времена революции наши конкуренты из Партии Народного согласия сделали выводы. И четко определили те нервные узлы русской общины, которые надо захвалить для полного контроля над умами и душами людей. На пути от провального ПНС к нынешнему ЦС было поделано много черновой, незаметной работы. Одним из главных направлений стала монополизация влияния на русские СМИ. Она достигалась деньгами и давлением, даже запугиванием хозяев и журналистов. Однако если до 2010 года речь шла лишь о доминировании ЦС в русской прессе, то в нынешнем году произошел качественный переход от доминирования к порабощению прессы и удушению политической конкуренции на страницах газет. В этом главное отличие нынешней ситуации от положения пятилетней давности, когда при несомненной поддержке ЗаПЧЕЛ русские газеты сохраняли плюрализм мнений, и наш конкурент – ПНС – имел неограниченный доступ на страницы изданий.



Сегодня доступ для нас закрыт, и нет никакой возможности для сочувствующих нам журналистов опубликовать мнение, отличное от позиции ЦС. За всю предвыборную кампанию главная русская газета Латвии «Вести» не напечатала ни одной положительной или даже нейтральной статьи о ЗаПЧЕЛ. Информация проходила жесткую цензуру, о ЗаПЧЕЛ писали «сквозь зубы», в основном публикуя поддельные результаты «социологических исследований», призванные отвратить читателей от поддержки нашей ЗаПЧЕЛ. Газета, когда-то создавшая нас как партию и вложившая в наши уста свою идеологию протеста и преодоления, теперь мягко нас душила. Иногда подобные преступления совершают женщины, которые ради счастливой жизни с новым мужчиной удавливают подушкой нелюбимого ребенка от первого брака.



Что-то подобное, но менее нагло делал и «Час», однако там исключение ЗаПЧЕЛа проводилось в интересах другой партии крупного капитала, а именно – «За лучшую Латвию». Самая качественная русская газета – «Телеграф» – тоже оказалась в составе «расстрельной команды», которая должна была привести приговор в исполнение. Впрочем, «Телеграф» был похож на того солдата, который дисциплинированно целился в грудь своего бывшего товарища, но старался выстрелить мимо. Но при всех различиях все три главные русские газеты окончательно перестали быть средствами массовой информации, перестали быть средой, где обсуждаются и формируются разные взгляды и оценки. В этом смысле боги умерли. Лаборатория общественной мысли закрылась.



Прощаясь с нашими газетами, с нашими бывшими «богами», которые стали безвольными марионетками в руках олигархов, я еще раз хочу поблагодарить журналистов. Если бы не наша старая дружба, наличие совести и культуры у редакционных работников, то процесс нашего уничтожения мог превратиться в кроваво-поносный сериал в духе одной даугавпилсской газеты, кидающейся с визгом пачкать дерьмом любого человека, на которого укажет заказчик. Рижские русские газеты до такого не пали, ругали они только партию, не унижая человеческого достоинства ее кандидатов.



Что дальше? Как будем жить, когда боги покинули нас? Не знаю. Одно понятно – будущее за Интернетом, который никому в обозримые времена не удастся покорить и поставить на колени.