Была когда-то в газете «Латвийский моряк» рубрика с таким названием. Число названий наших судов тогда перевалило через сотню. А сколько их теперь? И какие суда? Рассказывает морской химик Андрей Милин. Еще мальчиком он коллекционировал фотоснимки с кораблями Первой республики, в советские годы создал химическую лабораторию для Латвийского пароходства и даже сейчас, в 80 лет, работает на благо нашей некогда крепкой морской республики.
– Андрей Петрович, какими судьбами химик оказался в пароходстве?
– После войны и демобилизации я поступил в Латвийский университет на кафедру неорганической химии. В это время начали восстанавливать Латвийское пароходство. Своих кадров у них не было. Сотрудники пароходства приходили прямо в университет и приглашали нас на работу. Так я стал подрабатывать – делать анализы качества топлива и смазочных материалов.
– А каким был флот во времена первой республики?
– В 1929 году в Латвии было 97 судов. Для Латвии это очень много, недаром уже в то время она была одной из ведущих стран по грузообороту. Корабли принадлежали частным компаниям. Возили в основном масло и уголь.
– Как изменилась ситуация после войны?
– Было 13 судов, из которых 7 стояли. В 55-м году латвийское пароходство закупило новые суда – теплоходы. Флот возрос в несколько раз. В 80-x годах было уже 130 судов, танкеры, контейнеровозы, бананoвозы. Латвия обеспечивала топливом весь Cевер и Швецию. И даже Кубу. Кстати, в те времена, чтобы получить максимальную прибыль после выгрузки нефти на Кубе, наши танкера шли в Канаду и грузились там зерном.
– Это после нефти-то в трюмах!? И как качество?
– Нисколько не страдало, мы же мыли танки! Хорошим моющим средством, которое сами же и разработали. От нефти не оставалось и следа. Кроме моющего средства, химическая лаборатория латвийского флота участвовала в проекте перевода кораблей на мазут, на котором теперь плавают во всем мире! У нас до сих пор очень мощная химическая лаборатория.
– А что теперь представляет из себя латвийский флот?
– Он состоит из 40 судов, из них 25 – танкеры, остальные сухогрузы. Около 20 из них носят латвийский флаг, хотя не секрет, что половина из них простаивает. Из-за того, что теперь практически невозможно конкурировать с авто- и авиаперевозчиками.
– И все же, какие моря бороздят латвийские суда?
– Очень разные. В основном работают на Западе – в Европе и Америке. На Латвию флот не работает. Половину наших судов я не видел вообще. В портах главным образом швартуются танкерные суда, перевозящие нефть. Или суда, перевозящие громоздкие турбины, которые в самолет не засунешь.
– А что стало с банановозами?
– Сейчас в мире застой банановых судов. Потому что выгоднее возить бананы самолетами. Хотя когда-то мы обеспечивали бананами не только Прибалтику, но и всю Москву. Помню забавный случай: выехал как-то в Вентспилс по заданию – проинспектировать судно. Взял с собой дочку. Пока я занимался своим делом, дочка успела съесть 40 бананов. Бананы тогда были страшным дефицитом!
– Есть ли будущее у латвийского флота?
– Надежда умирает последней. Недавно пароходство купило два новых химовоза, а в Корее заказали два комбинированных танкера. Плюс вкладываются большие деньги в модернизацию и расширение химической лаборатории. Думаю, в будущем мы от этого только выиграем. Тем более что у нас очень хорошие специалисты: до сих пор работают люди, некогда служившие в одной из самых развитых морских республик СССР.
