89 лет назад – в ноябре 1917-го – латышские стрелки стали своего рода ангелом-хранителем большевистской революции. Между тем, всего двумя годами ранее латыши шли в стрелки совсем под другими лозунгами: казалось, что нет во всей Российской империи более надежной опоры царскому трону, чем российские патриоты из Латвии. За царя и Отечество В начале августа 1915 года газета «Рижское обозрение» сообщала о многотысячной народной манифестации в крупнейшем городе Лифляндской губернии Риге. Чем же она была вызвана? Под звуки музыки и патриотические лозунги горожане провожали в армию латышских добровольцев. В тот день Рига резко отличалась от всей остальной территории российского государства. Ведь в самой России патриотические лозунги уже «не работали». Власти думали не о том, как набрать много добровольцев для фронта, (это было невозможно) а о том, как удержать в окопах Первой мировой войны уже призванных в армию солдат. Ну не было у русских крестьян и горожан никакого желания умирать за то, чтобы Россия в результате победоносной войны взяла под контроль Босфорский пролив и Дарданеллы! В то время как в России многие молодые люди искали путь, как бы «закосить» от армии, лифляндские латыши показывали всей империи пример российского патриотизма. У удивительных событий августа 1915 года есть своя предыстория. В начале мая 1915 года два батальона латышских добровольцев отбили атаки немцев у Митавы (Елгавы). В связи с этим в городе состоялась патриотическая манифестация латышей. Вот как описывало местную инициативу в Митаве «Рижское обозрение»: «Сегодня Митава торжественно праздновала свое спасение от нашествия врагов… Толпы народа с портретами Государя Императора и Верховного Главнокомандующего со стягами латышских обществ и патриотическими плакатами направились с пением гимна («Боже царя храни». Прим. автора) в замок…» Добавим, что главным инициатором латышской манифестации был будущий первый президент Латвийской Республики Янис Чаксте. Через несколько дней в Риге собрались на совещание известнейшие латышские политики. Участников этой встречи, кстати, ждало блестящее политическое будущее. Правда не в Российской империи, а в независимой Латвии. Назову лишь несколько имен. Зигфрид Мейеровиц позже стал одним одним из основателей ЛР, первым ее министром иностранных дел, а затем и премьер-министром. Янис Залите – первый военный министр в независимой Латвии. Янис Голдманис – министр земледелия в первом правительстве этой страны. Арвид Берг был в 20-е годы то депутатом парламента, то министром. Впрочем, это, как уже говорилось, грядущее. А в мае 1915 года будущая политическая элита Латвии думала, как помочь российской армии. Политики предложили создать из добровольцев батальоны латышских стрелков. В подписанном Янисом Голдманисом и Янисом Залитисом летом 1915 года воззвании к латышам говорилось: «Латышские полки будут служить освобождению и защите Латвии, чтобы она и впредь процветала, как неотделимая часть могучей России». Друзья и враги Латышским политикам пришлось немало потрудиться, чтобы доказать, что латыши преданы царю и Отечеству. Более двух месяцев они доказывали верность своего предложения. Было написано немало статей и докладных записок на эту тему. Так, редактор латышской газеты «Ригас Авизе» известный латышский общественный деятель Фрицис Вейнберг выпустил летом 1915 года в Риге брошюру, где говорилось: «Латыши. Как родственный славянам народ так крепко и органически чувствуют себя связанными с Россией и вне оной никакого великого отечества не имеют и не могут иметь…» Наконец, 19 июля 1915 года командующий Северо-Западным фронтом генерал Алексеев подписал приказ о формировании латышских добровольческих дружин. И тут выяснилось: в самой Латвии у идеи создания латышских стрелковых батальонов были не только сторонники, но и противники. Остзейские помещики не только не пылали российским патриотизмом, но и нисколько не желали, чтобы их бывших батраков вооружали и учили воевать. Лифляндский предводитель дворянства барон фон Пилхау писал царю в Ставку, что разрешение создавать латышские стрелковые батальоны – излишний и нежелательный шаг. Немецкое руководство лютеранской церкви Латвии даже запретило собирать пожертвования в церквях для латышских стрелков. К агитации против создания латышских частей приступили и латвийские социал-демократы. Газета «Циня» категорично писала: «Мы считаем организацию латышских батальонов преднамеренным преступлением против народных масс, и мы с горечью глубоко сожалеем о всех тех, кто стал жертвой этого безумия». Латышские левые распространяли не только газету, но и антивоенные листовки. «Всем новобранцам», «Кровь народов вопиет» и т. д. Всего было выпущено сотни тысяч листовок. Однако ни недовольство лифляндских немцев, ни большевистская пропаганда не могли в 1915 году серьезно повлиять на ситуацию. В написанной в советское время с коммунистических позиций фундаментальном исследовании ученых Латвийской Академии наук «История латышских стрелков» признается: «Немало было лиц, попавших под влияние национально-шовинистической и ультрапатриотической буржуазной прессы и повторявших трескучие фразы о «защите отечества». Об отношении в народе к добровольцам красноречиво свидетельствует такой факт: для них было собрано немало пожертвований. Так, только Валмиерский приемный пункт за полгода сумел собрать около пяти тысяч рублей. А за год только лишь благодаря концертам и другим мероприятиям в пользу стрелков в Лифляндии было собрано более 20 тысяч рублей. Поясню: на рубль в то время можно было купить намного больше, чем сейчас на лат. На виражах истории Только в августе 1915 года в стрелки записались почти 3,5 тысячи добровольцев. Депутат российской Государственной думы Янис Голдманис так напутствовал их: смелее идти в бой за Отечество (подразумевая под оным Российскую империю). Всего в 1915 году в стрелки записались почти десять тысяч добровольцев. Их военное обучение было недолгим. Уже 13 октября 1915 года 2-й Рижский стрелковый батальон был направлен к Кекаве и в первом же бою быстро отбросил немцев за реку Миса – боевое крещение получилось удачным. Постепенно ряды стрелков росли, в их части стали направлять и мобилизованных. Батальоны становились полками, полки превращались в бригады. Как воевали? Уже в 1917 году известен случай, когда несмотря на революционное брожение, за несколько дней боев у Малой Юглы более трети солдат 5-го Земгальского полка были награждены Георгиевскими крестами. Настроение в латышских полках быстро менялось. Если в 1915 году добровольцы хотели защищать от врага Российскую империю, то в 1917 году большинство из них стали всячески поддерживать правительство большевиков. В 1918 году британский посол в Москве Локкарт зафиксировал такие настроения среди латышских стрелков: «…к большевистским вождям они, латыши, питали необычайное уважение, они являлись в их глазах какими-то сверхлюдьми…». Впрочем, еще через три года латышские стрелки стали вести себя совсем иначе. Да, до последнего дня Гражданской войны они верно служили большевикам, в конце войны штурмовали Перекоп и изгоняли из Крыма солдат Врангеля. Но когда война закончилась, большинство стрелков демобилизовались из Красной Армии и уехали из Советской России в буржуазную Латвию. Где стали спокойно жить как мирные граждане, лояльные к своей стране. Некоторые из них даже вновь поступили на военную службу – в латвийскую армию или в организацию айзсаргов…
