В давние времена на юрмальских пляжах был установлен особый порядок: до обеда было время для купания — мужское до 10 утра и дамское с 10 до 12 часов, а после обеда по пляжу разрешалось только гулять. Тогда вдоль моря как ни чем не бывало прогуливались, беседуя друг с другом, Иван Гончаров, Николай Лесков, Петр Боборыкин — живые классики русской литературы.
Специальный вагон
В июне 1979 году в Дуббельне (Дубулты) впервые снял дачу Иван Александрович Гончаров. Рижское взморье тогда еще только обретало известность: всего двумя годами ранее была построена железная дорога Рига–Тукумс, и из крупнейшего лифляндского города стало удобно добираться до моря. Приезд на Рижское взморье известных всей Российской империи людей был еще в новинку. Так что Иван Александрович стал среди россиян одним из «первооткрывателей» Юрмалы. А ведь писателю было уже 67 лет — возраст, когда редко появляются новые привычки и дальние маршруты.
Автор «Обломова» писал о своем времяпрепровождении на взморье: «Беру тепловые морские ванны, гуляю по берегу…» Еще в 1850 году в Дуббельне появились купальные кабины, где курортники нежились в ваннах с подогретой морской водой. Удовольствие было гарантировано при любой погоде. И писатель оценил изобретательность юрмальчан. Кстати, в то время считалось, что морские ванны обладают и целебными свойствами.
Имелись тогда на взморье и специальные кабинки для загорания с крытым верхом: голова в тени, а все остальное — снаружи: можно было в самую сильную жару не опасаться солнечного удара.
Писатель на взморье писатель не только отдыхал. Между делом он обучал письму и арифметике трех детей своего слуги, а главное — писал статьи для журналов. «Светского» общества сторонился, зато любил гулять по штранду (так в то время на немецкий манер называли пляж) с Николаем Лесковым, Петром Боборыкиным, юристом и писателем Анатолием Кони. «Ходил он очень бойко — все тем же крупным, энергичным шагом, держался прямо», писал о прогулках Гончарова по штранду писатель Боборыкин.
Иван Александрович отдыхал в Юрмале 8 лет подряд. Регулярные посещения им взморья, кстати, повысили интерес к его книгам в Латвии. Гончарова начали переводить на латышский. В 1884 году в литературном приложении к газете «Балтияс Земкопис» был напечатан «Сон Обломова», в 1886–м в приложении к «Маяс виесис» был опубликован отрывок из романа «Обломов» «Успехи воспитания».
В августе 1886–го 74–летний Гончаров сильно простудился после купания и заболел воспалением легких. Курортный сезон кончался, в начале сентября (по новому стилю) встал вопрос о переезде больного писателя в Санкт–Петербург. «Рижский вестник» сообщал: «Железнодорожное начальство, узнав о состоянии больного, озаботилось устроить ему удобное помещение для переезда, чтобы в пути болезнь не усилилась от какой–либо случайности, сквозного ветра и т.д.» Заметим, что «Рижский вестник» весьма сдержанно информировал читателей: на самом деле для переезда писателя из Риги в Санкт–Петербург за несколько дней был оборудован специальный вагон.
В 1888 году 76–летний Гончаров вновь приехал отдыхать в Юрмалу….
Борьба с мафией
Собеседник Ивана Гончарова по прогулкам по Рижскому штранду замечательный стилист Николай Лесков совмещал в Латвии приятное с полезным: снимал дачу в Карлсбаде (Пумпури) и… боролся с рижской мафией. С чем же была связана борьба?
Сегодня в это непросто поверить, но в то время уровень благосостояния богатейшего города Российской империи был настолько высок, что рижанам порой завидовали жители Германии. Как и во все времена, богатство имело оборотную сторону. Если ныне торговцы «живым товаром» отправляют латвийских девушек на Запад, то в 70–е годы позапрошлого столетия в Ригу заманивали бедных девиц из Пруссии, обещая «хорошую работу». Лишь в Лифляндии они узнавали, что обречены на участь секс–рабынь. Причем Рига служила для пойманных в сети преступников молодых немок своего рода перевалочным пунктом: часть девиц переправляли в Россию. А некоторых преступники продавали за деньги в рижские публичные дома. Полиция находилась в сговоре с содержателями таких домов. Разумеется, по подсчетам владельцев, сколько бы путана ни обслуживала клиентов, все равно оставалась должна за питание, одежду, за то, наконец, что собственники борделя потратились на ее покупку. До старости она оставалась работницей секс–индустрии, пока ее не вышвыривали на улицу, как выжатый лимон. Никто в Риге не препятствовал деятельности международной секс–мафии. Безобразия продолжались, пока Николай Лесков не сумел купить за деньги уникальный документ: один остзейский чиновник предельно откровенно писал другому о массовой торговле молодыми женщинами в Риге. Не испугавшись преступников, классик русской литературы написал гневную статью. Власти стали принимать меры…
«Василий Теркин»
В годы Великой Отечественной войны боец с таким именем был известен почти всему Советскому Союзу. Сейчас в Смоленске даже стоит памятник неунывающему литературному персонажу Александра Твардовского. Но не всем известно, что своим «рождением» Василий Теркин обязан Юрмале.
Ныне имя писателя Петра Боборыкина предано забвению. А в конце XIX столетия он считался в Российской империи очень известным литератором. Боборыкин написал много книг и много странствовал по свету. Более 120 лет назад он любил отдыхать на Рижском взморье, некоторое время жил в Риге. В Юрмале он написал первые главы своего романа — «Василий Теркин». А более чем через полвека имя и фамилию «позаимствовал» великий поэт, создавая образ бесстрашного бойца–антифашиста.
Курорт красивых дам
Наступил ХХ век. Курорт стал знаменит, по Рижскому взморью стали ходить такси, отели освещались электричеством, отдыхающим показывали кино, а из Кеммерна (Кемери) до моря удобнее всего было добираться трамваем. На штранде давал представление цирк, самолет известного летчика Слюсаренко поднимал желающих в небо. Для любителей искусства давала представления итальянская опера. К морю продолжали приезжать известнейшие русские писатели.
Бывал на Рижском взморье, к примеру, Максим Горький. А еще раньше, в 1901–м, здесь отдыхал Леонид Андреев. Он снимал дачу там же, где ранее Николай Лесков — в Карлсбаде (Пумпури). Писатель, впрочем, изучил все взморье и оставил потомкам прекрасное описание Юрмалы начала ХХ столетия. Его характеристики интересны и лаконичны. Вот что он писал, к примеру, об Эдинбурге (Дзинтари), где отдыхали по преимуществу богатые рижские немцы: «аристократический уголок, немного скучный и сонный, дачи все собственные, женщины… все… красивые». Совсем иначе писатель отзывался о Майоренгофе (Майори) — «самый пестрый городок». Леонид Андреев имел в виду, что в Майоренгофе отдыхали люди различных сословий и национальностей.
Послесловие
Незадолго до Первой мировой войны в Юрмале случился очень сильный пожар. Сгорело много деревянных домов, жертвой огня стала и дача, на которой отдыхал еще в 70–е, 80–е годы XIX столетия Иван Гончаров. В советское время на месте сгоревшей дачи построили знаменитый Дом творчества писателей. В Юрмале отдыхали многие известные «инженеры человеческих душ», работал семинар для молодых писателей–фантастов. Затем наступили иные времена. И ныне русскую культуру в Юрмале представляют в курортный сезон, в первую очередь, КВН и фестиваль эстрадной песни.
