В 20–е годы ХХ столетия ультраправых организаций в Латвии было намного больше, чем сейчас: Лига латвийских патриотов, общество активных националистов, Латвийская фашистская партия — как только ни называли себя нацики. Многие из них поклонялись Муссолини, призывали к перевороту по итальянскому образцу. Переворот, впрочем, произошел позже, был вполне латвийским и к тому же подготовили его не те, кто любил называть себя фашистами. Но сути это не меняет: демократия была уничтожена.
Поздравление для дуче
Итак, в 20–е годы ультраправые, в том числе фашистские организации в Латвии росли как грибы после дождя. Некоторые из них выглядели даже комично, другие оставили в истории Латвии кровавый след. Пожалуй, наиболее устрашающим было название у Ордена латвийских фашистов. Впрочем, этот орден был своего рода “бумажным тигром”. В него объединились фашисты–мистики. Предполагалось создание лож, назначение мастеров… Не сбылось — государство не признало эту организацию.
Иная судьба ждала Латвийский национальный клуб (ЛНК), пожалуй, самую активную и многочисленную из ультраправых организаций. Клуб зарегистрировали 15 ноября 1922 года — через несколько дней после введения в действие Сатверсме. Первой “шумной” акцией нациков стало поздравление Муссолини, пришедшему к власти как раз осенью 1922 года. Так клуб сразу же обозначил свои политические симпатии, свою идеологию.
Что примечательно, во главе организации стояли люди, которых можно было бы назвать “зарубежными” латышами. Они не воевали за независимость Латвии в 1919 году, не участвовали в создании государства. Но, приехав на готовенькое, оказались самыми горячими “патриотами”.
Вот, к примеру, штрихи к биографии лидера ЛНК Поне. В 1916 году закончил реальное училище… в Казани, затем четыре года учился в сельхозинституте в Воронеже. В латвийских газетах 20–х годов даже встречалось утверждение, что будущий лидер латышских ультраправых был в 1917–м пламенным российским анархистом. Но это — лишь предположение.
Идеологом клуба стал профессор Янис Озолиньш. Учился в школе в Валке, еще до Первой мировой войны уехал овладевать знаниями в вуз Сан–Франциско. В Первую мировую войну уехал из США в Японию, где и преподавал. Вернувшись в Латвию, неудачно баллотировался в Сейм. В ЛНК с Поне не ужился: профессор считал себя более подходящим кандидатом в руководящее кресло, чем бывший студент. Члены ЛНК, однако, оставили пост лидера за Поне. Тогда Озолиньш вышел из клуба и создал свою ультраправую организацию.
“Штыков” в ЛНК было немало: в одной Риге около пяти сотен. Они готовы были к самым решительным действиям.
Побоище на Эспланаде
Латвийский национальный клуб не был бедным: снимал офис в центре Риги, платил зарплаты членам правления. Впервые националисты проявили себя во всей красе 1 мая 1923 года.
Еще за несколько дней до государственного праздника (1 мая отмечалось в Латвии не только как день солидарности трудящихся, но и как День созыва Учредительного собрания) по Риге поползли слухи: будут беспорядки. 30 апреля премьер–министр Янис Паулюкс сделал специальное заявление для прессы: “В городе распространяются необоснованные слухи о столкновениях и нарушениях, возможных в связи с празднованием 1 мая. Правительство заявляет, что слухи эти лишены всякого основания… призывает граждан спокойно праздновать”. Но заявление Кабинета министров оказалось ложью, а слухи — истиной!
1 мая 1923 года члены ЛНК провели митинг у президентского дворца, поругали власти за то, что те “безжалостно и систематически преследуют все национальное”, а затем двинулись к Эспланаде, на которой под красными знаменами митинговали социал–демократы. Националисты оскорбительными криками стали заглушать ораторов. Когда социки попытались отогнать их, началась массовая драка. Несколько соцдемов достали револьверы, выстрелом был ранен случайный прохожий. Вмешалась полиция и сумела очистить площадь от левых и правых. Но националисты не угомонились. На улице они вновь напали на социал–демократов, рассеяли их и порвали пять знамен.
После столкновений в центре столицы девять человек обратились за помощью в больницу. В связи с происшедшими беспорядками Сейм провел специальные слушания. На них выступил министр внутренних дел Петерис Бергис. Он подверг критике ЛНК и признал, что полиция действовала некорректно: на членов клуба не было составлено ни одного протокола. Сделав столь “смелое” заявление, министр решил, что у него есть срочные дела за границей. Однако, уехать ему оказалось непросто. На центральном вокзале Петериса Бергиса поджидали сто членов национального клуба. Поэтому его посадка в поезд превратилась в сложную полицейскую операцию. Сначала десятки полицейских очистили здание вокзала от тех, кто не имел билетов на поезд. Затем быстро подъехал автомобиль с VIP–персоной, господин министр прошел на перрон и беспрепятственно проник в вагон. На всякий случай несколько полицейских сопровождали господина Бергиса до латвийской границы…
В выигрыше от акции ЛНК оказались правые. Соцдемы безуспешно требовали отставки префекта полиции Риги и принятия мер против ЛНК. Но центристские партии не видели в латвийских поклонниках Муссолини никакой опасности. В знак протеста министры–социал–демократы вышли из правительства. После этого премьер–министр Янис Паулюкс подал в отставку. Следующее правительство сформировал “крестьянин” Зигфрид Мейеровиц, соцдемы не вошли во власть, оставшись в оппозиции. Как видим, ЛНК косвенным образом сильно повлиял на государственную политику…
Убийство средь бела дня
Активистов ЛНК приходилось опасаться не только главе МВД, но и председателю Сейма. 22 марта 1924 года нацики совершили нападение на штаб–квартиру социал–демократов. Там председатель Сейма Фридрих Весманис должен был прочесть лекцию о развитии латвийской армии. Его враги хорошо подготовили атаку: часть вошла в здание, а часть патрулировала улицы, чтобы преследовать тех, кто будет убегать. Жертвами нападения оказались не только соцдемы, но и случайные прохожие. Некий Вейенберг был избит лишь потому, что назначил своей девушке свидание у входа в штаб–квартиру ЛСДРП. Нацики не только нанесли ему телесные повреждения, но и порвали его лучший костюм. Внутри здания один из националистов дал пощечину кассирше, нацики нанесли нескольким соцдемам ножевые ранения. Когда председатель Сейма Фридрих Весманис сумел выйти из здания, то услышал команду: “Бей его!”. Весманис сумел вскочить в пролетку случайно проезжавшего мимо извозчика и скрыться.
Поразительно, но и после этого случая ЛНК не запретили. Полиция, правда, выявила нескольких нападавших. Наказание было по тем временам весьма мягким: суд приговорил нескольких нациков к двум–трем месяцам тюрьмы. Напрасно соцдем Феликс Циеленс разъяснял с трибуны Сейма: националисты хотят уничтожить демократию. Власть имущие явно не понимали: если сегодня ультраправых немного, это не значит, что так будет завтра. Очевидно, что своими действиями нацики год за годом создавали атмосферу, в которой стал возможен переворот 1934 года.
В феврале 1925 года члены ЛНК совершили новое преступление. Они напали на членов левой организации рабочих–спортсменов. Зазвучали выстрелы, был убит спортсмен Александр Массак. После этого власти, наконец, начали действовать. Были арестованы подозреваемые. В Сейме социал–демократ Бруно Калнынь негодовал: национальный клуб заслуживает переименования в клуб убийц! 18 февраля 1925 года Рижский окружной суд приостановил (по сути, закрыл) Латвийский национальный клуб. За компанию была закрыта и организация левых рабочих–спортсменов, что возмутило социал–демократов. В тот же день 500 членов ЛНК собрались на стихийный митинг в центре Риги и поклялись продолжать борьбу. Их лидер Поне заявил для прессы, что суд не сможет приостановить национальное движение.
Уже в марте 1925 года окружной суд зарегистрировал новую организацию — Клуб латвийских националистов…
