Через несколько дней цивилизованный мир будет праздновать годовщину разгрома нацизма. Десятки миллионов жизней пришлось принести в жертву, чтобы остановить «коричневую чуму». В страшной трагедии повинны не только национал-социалисты, но и те, кто перед войной своим бездействием поощрял агрессивность Третьего рейха. Среди тех, кто и палец о палец не ударил для противодействия нацистам, был и человек, которому ныне установлен памятник в центре Риги. Зовут его Карлис Улманис…
Оккупации и аннексии
…31 декабря 1937 года на официальном приеме в Елисейском дворце папский нунций в Париже выразил надежду, что новый год принесет человечеству мир и спокойствие. Увы, благие пожелания не сбылись. 11 марта 1938 года германская армия вступила в Австрию. Латвийские газеты бесстрастно описывали, как австрийский канцлер Шушниг решил не сопротивляться агрессии, как нацисты нагло объявили Австрию составной частью Третьего рейха, как 13 марта площадь перед ратушей в Вене переименовали в площадь Адольфа Гитлера. Латвийский МИД хранил молчание, нисколько не протестуя против агрессии, оккупации и ликвидации в центре Европы независимого государства. А латвийские газеты, держа нос по ветру, даже критиковали… жертву агрессии: мол, у смелых народов всегда находятся друзья, устрашить можно лишь тех, кто сам готов испугаться.
Латвия не вступилась и за «балтийскую сестру», когда в марте 1939 года Литва оказалась на волосок от войны с Польшей. (Заметим, что ныне в Польше нередко показывают свою страну в конце 30-х годов ХХ столетия исключительно как жертву агрессии, «забывая», сколь активно Варшава пыталась ловить рыбку в мутной воде.) 17 марта 1938 года Польша потребовала от Литвы в 24 часа подписать конвенцию о гарантиях польскому меньшинству в Литовской Республике, угрожая в противном случае оккупировать страну. Нарочито оскорбительный тон, подтягивание войск к литовской границе доказывали – угроза реальна. Латвийский МИД и на сей раз молчал. Литву тогда спас Советский Союз, предупредивший, что в случае польской агрессии не останется безучастным и оставляет за собой свободу действий. Варшава тут же сбавила тон и уже не требовала от Литвы ничего подписать.
Прошло полгода. В сентябре 1938 года Гитлер ультимативно потребовал от Чехословакии передать Германии часть чешской территории. Правительства Франции и Великобритании проявили уступчивость и признали требования правомерными! Тогда Гитлер выступил ходатаем… Польши в ее территориальных притязаниях к чехам. Гитлер, Муссолини, британский премьер Чемберлен и глава французского правительства Деладье в Мюнхене перекраивали карту Европы за закрытыми дверями, чешского посла даже не допустили в зал заседаний. Мюнхенское соглашение предусматривало изъятие у чехов части территории. 1 октября немецкие войска вступили в Судетскую область Чехословакии, днем позже польские войска приступили к оккупации Тешинской области этой же страны. Как реагировал латвийский МИД? 30 сентября 1939 года министр иностранных дел Латвии, любимец Улманиса Вилхелм Мунтерс вернулся в Ригу с заседания Лиги Наций в Женеве. Вездесущие журналисты не стали дожидаться прибытия главы МИДа в столицу – они встретили министра на пограничной станции Мейтене. В пути от Мейтене до Риги Мунтерс всячески нахваливал Мюнхенское соглашение: мол, это не только историческое событие, это – и психологический перелом, демонстрация взаимопонимания между великими державами. По сути, министр прямо одобрил нарушение международного права и обелил агрессию Германии.
Беспокойство латвийского дипломата
Прошел год после захвата нацистами Австрии. 3 марта 1939 года Папа Римский Пий XII призвал к миру между народами. Сразу же после этого обстановка в Европе вновь обострилась. 10 марта 1939 года литовские немцы потребовали перевести в 25 школах страны обучение с литовского языка на немецкий. 14 марта под пение словацкими политиками гимна «Гей, словаки!» было объявлено об отделении Словакии от Чехии. В тот же день советник посольства СССР в Германии Астахов сделал запись в своем дневнике о беседе с латвийским дипломатом Игенбергсом. Через десятилетия, уже после распада СССР, в России был опубликован сборник исторических документов с отрывками из этого дневника. Вот как приводится в этом сборнике запись Астахова от 14 марта. «Игенбергс (лат. поверенный в делах), весьма встревоженный развертывающимися событиями («позволит ли СССР немцам захватить Ригу?»), отмечает, что за последнее время наметилось ухудшение отношений между Польшей и Латвией. Никаких конкретных фактов нет, но чувствуется, что из Польши дует неблагоприятный ветер. Есть сведения, что в верхушке Варшавы обострилась борьба сторонников двух противоположных внешнеполитических ориентаций. Одна группа стоит за усиление борьбы с вырастающей германской угрозой, не останавливаясь перед перспективой ухудшения отношений с Берлином, другая стоит за дальнейшее сближение с немцами, уступку «коридора» в расчете получить компенсации в другом месте. В этой связи поляков не устраивает захват одной Литвы, но они считают необходимым прихватить и часть Латвии, обеспечив выход к морю через Либаву».
В общем, латыши ждут своей очереди, считая, что сначала немцы примутся за разрешение польско-литовских проблем, затем наступит очередь Латвии. Серьезное сопротивление возможно лишь со стороны СССР, но не исключено, что поэтому немцы на это не пойдут и наступит период советско-германской «дружбы». Либо прочный советско-германский мир, либо ожесточенная война».
Итак, в Риге были неплохо информированы, разбирались в ситуации. Но не делали никаких усилий для противодействия (хотя бы морального) нацистской агрессии. Карлис Улманис занял позицию персонажа известной поговорки: «Мой хутор с краю, ничего не знаю». Непротивление нацизму, как известно, не принесло ничего хорошего ни Европе, ни Латвии, ни самому Улманису.
Разумеется, можно говорить о том, что маленькая Латвия мало что решала, что нацистские войска все ближе подбирались к Латвии и в любой момент могли обрушиться на нее. Но стоит ли оправдывать беспринципность? Ужасов Второй мировой войны, нацистского террора Латвии все равно миновать не удалось. А веди себя перед войной многие европейские «нейтралы» и «миротворцы», в том числе и латвийские, по-иному, чудовищных жертв в Европе можно было бы избежать.
Заключительные аккорды
15 марта Чехия была оккупирована нацистскими войсками. На улицах чешских городов германских солдат приветствовали местные немцы. Гитлеровцы объявили Чехию неким германским «протекторатом Богемия и Моравия».
20 марта по требованию нацистов в Берлин прибыл министр иностранных дел Литвы Урбшис. Гитлеровцы предъявили ему ультиматум: или Литва отдает Третьему рейху город Клайпеду и прилегающие территории (то есть литовские земли со смешанным литовско-немецким населением), или же Гитлер оккупирует всю Литву.
На следующий день, 21 марта, в Риге состоялось заседание латвийского правительства. В официальном сообщении канцелярским языком говорилось, что Кабинет министров принял к сведению уведомление Германии о создании протектората Богемия и Моравия. Сообщалось также, что правительство Латвии пришло к выводу: нейтральная позиция лучше всего отвечает интересам ЛР.
Итак, агрессор двигался на восток, а в Риге вновь не прозвучало ни малейшего намека на критику нацистов. Заметим, что негодование действиями Гитлера уже высказывали власти Англии, Франции, США. СССР, как известно, жестко осудил еще Мюнхенское соглашение. Улманис же и после оккупации Праги и ультиматума Литве продолжал придерживаться принципа: «Мой хутор с краю».
Добавим, что через два дня после заседания правительства ЛР Германии была передана Клайпеда. Из Риги вновь не прозвучало ни одного слова осуждения.
1 сентября 1939 года Германия напала на своего бывшего союзника – Польшу. В тот же день президент Улманис подписал короткую декларацию. Ее первый пункт гласил: «Объявляю, что в войне, возникшей между иностранными государствами, Латвия будет соблюдать строгий нейтралитет». Правительство Латвии хладнокровно наблюдало, как Польша исчезает с карты Европы. Самому режиму Улманиса оставалось существовать меньше года…
