Если 10-12 лет назад в подобных акциях участвовали прежде всего бывшие эсэсовцы, для которых служба в легионе – часть их жизни, то ныне маршировать собираются преимущественно те, кто родился после войны.
Почему они так любят легион? Чтобы понять это, стоит посмотреть, что пишут сегодня латышские историки о войне. Не стану анализировать книги бывшего легионера, депутата Сейма Висвалдиса Лациса – каждому ясно, что он может написать. Почитаем лучше книгу, которую Вайра Вике-Фрейберга подарила Владимиру Путину – «История Латвии. ХХ век». Книгу, которая переводилась на иностранные языки, претендовала на солидность. Тем примечательнее трактовка прошлого (причем не только Второй, но и Первой мировой войны), предложенная латвийскими учеными.
От Сталина до Вике-Фрейберги – без перемен
Абсолютно неверно считать, что нынешние профессора пересматривают абсолютно все, что написано марксистскими историками (кстати, порой теми же самыми профессорами 20-30 лет назад) по истории Латвии ХХ века. К примеру, трактовка Первой мировой войны ничуть не меняется. Нынешние национально думающие ученые абсолютно согласны с историками советской эпохи! Сейчас я приведу две цитаты. Одна будет взята из книги «История Латвии. ХХ век», а вторая – из изданного в 1954 году второго тома «Истории Латвийской ССР». Рассказывают они о существовавших в период Первой мировой планах немцев колонизировать и германизировать Латвию. На наш взгляд, непросто определить, какие строки о планах немецкой колонизации писались латвийскими историками в ХХI веке, а какие – в середине ХХ-го. Итак: «Популярными были идеи онемечивания, колонизации и аннексии. Германское правительство сформировало специальную комиссию по разработке плана колонизации Курземе… В издаваемых в Германии книгах и брошюрах, в многочисленных газетах прославлялась «прекрасная земля на берегу Балтийского моря – Курземе», раздавались неограниченные обещания тем немцам, которые хотели бы переселиться на «старые немецкие земли».
В планы колонизации входила передача трети курземских земель немецким колонистам – в расчете на то, что беженцы не вернутся, а оставшиеся латыши будут онемечены или переселены в другие районы России. Курземский барон Сильвио фон Бредрих рассчитывал, что в течение жизни одного поколения с помощью немецких колонистов Курземе можно будет превратить в настоящие немецкие земли. В планах шовинистически настроенных влиятельных немецких политических, военных и предпринимательских кругов в послевоенной Европе латышам места не было».
Это – цитата из книги ХХI века. А вот мнение марксистских историков. «В Курляндию по подсчетам оккупантов могло быть немедленно переселено свыше 60 тыс. семей немецких колонистов. Буржуазная печать Германии широко пропагандировала необходимость онемечивания также и курляндских городов путем заселения их немецкими рабочими и ремесленниками. Немецкие оккупационные власти осуществляли беспощадную политику онемечивания страны».
Очевидно, что если в разные эпохи люди разных идеологических воззрений пишут об исторических событиях в одинаковой тональности, значит так оно и было на самом деле. Поэтому читатель «Истории Латвии. ХХ век» может ожидать, что в книге столь же жестко анализируются планы гитлеровской колонизации Латвии.
Однако неожиданно прочтет куда более вялый текст. Мол, с одной стороны так, с другой этак…
А был ли город Нюрнберг?
Что же мог узнать Путин о планах нацистов в Латвии из подаренной ему Вайрой Вике-Фрейбергой книги? Понять трудно. Судите сами. На стр. 255 четко написано: «Латвии и Эстонии надлежало стать жизненным пространством для немцев. Предполагалась колонизация этих земель… А.Розенберг считал, что около 50 процентов населения Балтийских стран по расовому признаку могут быть онемечены, прочие должны быть переселены в оккупированные области России и Белоруссии». Казалось бы, все ясно. Но уже через 3 страницы в книге сообщается… прямо противоположное. «Розенберг, напротив, еще летом 1941 года высказывался в том духе, что после победы над большевиками Германия будет поддерживать свободолюбивые устремления малых народов. Новые государства смогли бы стать буферной зоной, препятствующей давлению на Германию с Востока». Думается, прочитав 258-ю страницу, современный латышский школьник или студент вполне может решить, что бывший студент Рижского политехнического института рейхсминистр Розенберг был другом малых народов и совершенно непонятно, за что его повесили в Нюрнберге. А школьник, плохо знающий историю и географию, на наш взгляд, вообще может предположить, что Нюрнберг, раз там повесили Розенберга – один из подвалов ЧК на улице Стабу в Риге.
Обратим внимание на такие факты. В Первую мировую войну тысячи латышских стрелков воевали против немцев. И германской политике того времени латвийские историки дают крайне отрицательную характеристику. Во время Второй мировой войны десятки тысяч латышей оказались в легионе SS. И вот, по странному стечению обстоятельств, нацистский преступник Розенберг начинает выглядеть человеком с загадочными взглядами. Вот еще один примечательный тезис из нашумевшей книги: «человек в Латвии мог быть одновременно и коллаборационистом, и активным участником движения сопротивления. В этом заключалась особенность местной ситуации». Комментарии, думается, излишни.
Удостоились Железного креста
А как пишут «умеренные» историки про легион SS? Раздел «Сражения Латышского легиона SS на фронтах» нарочито бесстрастен. В нем отсутствуют характеристики роли легиона в войне, не говорится, каким целям он служил. Хотя в других разделах книги историки на оценки не скупятся. Вот как, к примеру, говорится в книге о советской власти: «условия в местах заключения были невыносимыми», «пойманных ждали пытки», «имели места грабежи, акты насилия, убийства мирных жителей», «в Латвии началась настоящая охота на ведьм». На таком фоне полное отсутствие оценок деятельности легиона (за что он реально воевал, какую роль сыграл в войне и т. д.) особенно бросается в глаза.
Не давая оценки роли легиона, книга в то же время пишет о храбрости его солдат и офицеров. Употребляются такие глаголы и выражения как «отличился», «награжден Железным рыцарским крестом», «отважно сражалась боевая группа», «образцово проявил себя батальон». Примечательно, что в книге воспевается воинская доблесть легионеров SS, описывается их боевой путь, но замалчиваются подвиги латышей и других уроженцев Латвии, воевавших в составе войск антигитлеровской коалиции. Книга рассказывает о боевом пути дивизий латышского легиона SS, но ее читателям не сообщается о боевом пути Латышского стрелкового корпуса. Единственное, о чем может узнать читатель, что партизан «в Латвии было немного», а мобилизация в Красную армию в 1944 году в целом «была воспринята негативно». И ни слова о мужестве и героизме бойцов и командиров 130-го Латышского стрелкового корпуса! Вот такая «объективность». Как же может воспринять современный латышский школьник текст, где о советских солдатах говорится как об оккупантах, которые нередко грабили и убивали мирных жителей, а о легионерах – как о героях?
Легко понять, что он пишется на латышском языке для «внутреннего потребления», если даже на другие языки переводятся столь «объективные» опусы.
С 4 мая 1990 года прошло уже почти 20 лет. Ныне поведение молодежи на пережитки социализма и последствия советского прошлого валить уже невозможно. Очевидно, что появление молодого поколения поклонников эсэсовцев в значительной мере является результатом работы латвийских историков и латвийской системы образования.
