Памятник Александру Сергеевичу Пушкину, что установлен в парке Кронвальда, вызвал противоречивую реакцию латвийских СМИ. Основной мотив — почему в этом месте, а, не скажем, на Московском форштадте? Точка зрения публициста Айвара Тарвидса (apollo.lv) достаточно нетрадиционная. Он написал следующее.
Осень была любимым временем года «солнца русской поэзии». И бронзовый Пушкин смог бы черпать вдохновение, наблюдая, как покрывается золотом листвы парк Кронвальда.
Куртизанке Истории было угодно, чтобы в свое время побывал в Риге Владимир Ленин, а вот Пушкину приехать в Ригу не разрешили местные власти.
Ленин и Пушкин доказали латышам, что русский язык может быть и языком тирании, и языком свободы. В Риге памятник «вождю революции» уже лет двадцать как снесен, а у подножия памятника Пушкину все еще лежат цветы. Такая вот диалектика…
Профессиональным стражам латышскости, так называемым латышским партиям, все русское, бесспорно, не нравится. Улицы Пушкина, Гоголя, Лермонтова, Тургенева в Риге, памятник Баркалаю–де–Толли на Эспланаде, Петр Великий на коне, расположившийся на частной территории мецената Гомберга… Но превратить Пушкина в символ и в эмиссара великорусской империи как–то не удается. Пушкин слишком могуч для мелких стараний неблаговидной политической конъюнктуры.
Пушкин традиционно используется для популяризации в мире русского языка и русской культуры. Подобным образом действуют и другие представители крупных культур и великих языков — USIA (информационное агентство США. — Ред.), Британский совет, институт Гете и другие. Интересно, сколь бдительны были бы защитники латышскости, если бы в парке Кронвальда горделиво возвышалась икона испанской культуры — бронзовый Сервантес? Хотя Испания далеко, ужасы испанской инквизиции Латвии в прошлом не коснулись. Другое дело — Россия, русские поэты и русские чекисты…
…Итак, русский поэт вдыхает ароматы парка Кронвальда, а в Латвии между тем выросло обкраденное поколение, которое не сможет оценить вневременность пушкинского таланта в оригинале. Местная система образования рассматривает русский язык как ненужное и вредное для латышей средство общения ленинцев и оккупантов. И это не единственное преступление против латвийского государства и будущего латышского народа тех, кто занимаются планированием и воплощением политики образования.
