О нашумевшем деле «Клёцкин против Мамыкина» кто только ни высказывался, и наворочено столько, что в словопрениях о свободе слова, на мой взгляд, теряется основной источник наших бед. А взяться за перо меня побудило интервью Абрама Клёцкина Елене Слюсаревой.
Один из стаи
В этом интервью он приписывает русским журналистам стайность. Как один из этой стаи и хочу ответить профессору. В свое время я имел честь слушать его лекции. Было это на курсах, регулярно устраиваемых ЦК КПЛ для районных и столичных журналистов. Фамилию Клёцкин слушатели между собою произносили с придыханием – столь высоким авторитетом он пользовался. Слушать его, действительно всегда было интересно, я тоже разделял его демократичные взгляды, к тому же мне льстило, что на занятиях он приводил мои материалы из резекненской газеты как пример журналистской принципиальности. Да и в республике я слыл смелым газетчиком.
Вспоминаю это к тому, что чувством стайности никогда не страдал, при любых режимах. Мною движет чувство ответственности перед читателем. И сегодня мне очень неприятно разочароваться в былом авторитете. В вышеозначенном интервью Абрам Иосифович говорит о недопустимости оскорблений, хамства, что нельзя «обижать кого-то», и тут же, походя, обидел русских собратьев по перу.
Ну, да это так, к слову. Журналистам не привыкать к подобным нападкам. Гораздо существеннее его обвинение Мамыкина в том, что, якобы, он «оскорбил целый народ», «сталкивает лбами русских и латышей». На это расскажу об одной хорошо знакомой мне семье из Лудзы, о которой довелось писать в середине 90-х в «Панораме Резекне».
На семи ветрах
Отец семейства – латыш, в советские годы возглавлял передовую бригаду в Лудзенской межколхозной строительной организации, и сам мастер на все руки в строительном деле. Жена – русская, работница комбината бытового обслуживания. Трое детей учились в русской школе, столько же – в латышской. В бригаде тоже бок о бок вкалывали и латыши, и русские. Ни в семье, ни на работе (которой всегда было навалом) никогда не возникало трений на национальной почве. Семья получила прекрасную квартиру в доме, возведенном силами МСО, отделывал ее сам владелец по своему вкусу, к новоселью справили целиком новую обстановку. Благодаря хорошим заработкам многодетная семья никогда не бедствовала. Жить бы да радоваться…
И тут, как снег на голову, — независимость! Новая власть МСО порушила, и бригада, прежде всегда востребованная, осталась не у дел, а ведь все как на подбор – золотые руки. Но они-то цену себе знали и, помаявшись в своем районе, нашли применение своему мастерству в России. Несколько лет возводили особняки для новых русских в Подмосковье. Брали подряды «под ключ». Наши мастера там пользовались спросом. Знаю, в то время и многие резекненские строители промышляли в соседней Псковщине.
Когда же ужесточился визовый режим, туго пришлось, перебивались кое-как халтурками Так на них даже на взлетевшие коммунальные платежи не заработаешь, а семью кормить-одевать надо. К тому же и КБО приказал долго жить, жена осталась без работы. Наконец бригада нашла работу в Швеции, там и заработки не ровня нашим, и к тебе с уважением относятся. Одно угнетает: тяжело годами тянуть лямку на чужбине, в отрыве от семьи, без домашнего уюта, бывая дома лишь наездами. Дети выросли, считай, без тебя; двое еще учатся. Один в Риге перебивается, остальных разбросало по свету – Германия, Англия. Жизнь на семи ветрах.
Легко, сидя в теплом государственном кресле, рассуждать об этичности, о «подзуживании». Особенно поразило меня, что уважаемый профессор перешел на лексикон Добелиса, Гарды и лидера молодых националистов Райвиса Дзинтарса: «Знаете, кому не нравится это государство. пусть в нем не живет». Распространенный прием правых нацрадикалов: когда в споре на тему прав человека аргументов не хватает, хватаются за эту дубинку.
Зри в корень!
Но не будем зацикливаться на проблеме свободы выражения своих взглядов. Корень зла не в регламентации, что и кода дозволено говорить, а в том, что человека массово лишили его священного права на труд. И тут опять позволю себе привести высказывание русского мыслителя Ивана Ильина на сей счет, ибо более глубокое, проникновенное и человечное раскрытие темы труда мне не встречалось. Он исходит из того, что «человеку от природы присуща здоровая потребность – быть чем-то в жизни, что-то весить на весах бытия, пользоваться признанием и уважением». Все наши беды начинаются, когда нас лишают возможности реализовать эту потребность. Давайте задумаемся над следующими словами ученого:
«Пора признать и выговорить, что безработица как таковая, пусть обеспеченная или даже затопленная частными и государственными субсидиями, унижает человека и делает его несчастным. Уже одно это томительное чувство, что «я в жизни не нужен» или что «мир во мне не нуждается», что я выброшен из великого процесса мирового труда и стал социальной пылью, лишней и ветром гонимой пылью мироздания, — пробуждает в сердце здорового человека всевозможные ощущения личной несостоятельности, приниженности, обиды и горечи… Он видит, как другие работают и зарабатывают себе пропитание, он чувствует себя сопричисленным к социальному отбросу, и в душу его вселяется гнев или затаенная злоба; он предается зависти и ненависти и начинает помышлять о мести и революции.
Как томительна жизнь в этом вынужденном ничегонеделании!.. В конце концов человек радуется любому заполнению тянущихся часов, каждому, даже самому вульгарному, развлечению, всякому политическому или уголовному приключению…
Униженный до праздношатайства, привыкший к лени и пустомыслию. Человек незаметно начинает смотреть на жизнь с безнадежносью, на честную работу с отвращением и на правопорядок с презрением…»
Написано это в середине прошлого столетия. Но все это, во всей своей неприглядности, происходило уже на наших глазах с первого же года нашей независимости и по сей день происходит. Тысячи и тысячи людей, потеряв работу, прошли эти стадии нравственного разложения, морально раздавлены, превращены в гонимую ветром мировую пыль. То, что было сделано в Латвии с собственным народом и сейчас делается, даже не оскорбление, а форменное преступление. Преступление, достойное международного суда.
И не Мамыкин сталкивает лбами русских и латышей, а дорвавшиеся до государственного руля радикальные националисты, позорящие трудолюбивый латышский народ. Это они насочиняли законов «под русских», превратив треть населения в бесправных «негров», натравливая на трудовой люд языковых инспекторов и кошмаря русские школы. Господину профессору прежде, чем винить во всех смертных грехах журналиста, стоило бы выслушать мнение того латыша-бригадира строителей на сей счет.
Что касается неуместности такой телепередачи в день рождения государства, то и тут не могу согласиться с Абрамом Иосифовичем: именно такая дата и обязывает остановиться, оглянуться на пройденное, взвесить достигнутое. Ну, а выбранный профессором образный ряд относительно «зачатия» навел меня на такую мысль: то ли родители на тот момент были пьяны, то ли повивальная бабка напортачила, вот дитятко и получилось каким-то увечным…
