Когда высокопоставленные нацисты в 1941 году сообщали из Берлина рейхскомиссару «Остланда» Генриху Лозе о своих планах превратить Латвию «в часть Великогермании», а Балтийское море сделать «германским внутренним морем», они не изобрели ничего нового. Еще во время Первой мировой войны влиятельные люди в Берлине требовали колонизировать Латвию, а латышей – выселить.
Бегство из Курляндии
В 1915 году большинство жителей Курземе срочно покинули родной край. Царское правительство не побуждало латышей к массовому исходу – российские власти в связи с наступлением германской армии стремились эвакуировать лишь имеющие оборонное значение предприятия и их персонал. Но подавляющее большинство курземцев все же покинули свои дома.
В 1916 году каждый четвертый рижанин был беженцем из Курземе, тысячи латышей нашли приют в Петрограде и других городах России. Нелегка была их судьба! В Риге они жили на баржах, в деревянных домиках, в здании Рижского латышского общества для них открыли благотворительную столовую. Царское правительство выделило немалые средства для помощи выходцам из Курземе. Средства были отданы Латышскому центральному комитету по оказанию помощи беженцам. Куда входил, между прочим, и будущий первый президент Латвии Янис Чаксте. Это было разумное решение: члены комитета хорошо заботились о беженцах – открыли для них 33 больницы, роздали несколько миллионов бесплатных обедов и почти 10 миллионов сухих пайков, создали школы для более чем 10 тысяч детей…
И все же, что побудило латышей бежать из Курземе? Просто они не ждали от Европы, а точнее от германских оккупантов ничего хорошего. Вот что провозгласил с трибуны российской Думы в 1914 году депутат Государственной Думы, будущий латвийский парламентарий Янис Голдманис:
«…Я в настоящую историческую минуту торжественно заявляю с этой трибуны от имени латышского народа и, по поручению эстонских депутатов, также от эстонского народа, что мы, латыши и эстонцы, в настоящей святой и справедливой борьбе пойдем с русским народом до конца. Не только наши сыновья, братья, отцы будут героически сражаться в рядах армии, но неприятель найдет и дома у нас, в каждой хижине, на каждом шагу, от мала до велика, своего злейшего врага, которому он может снять голову, но от которого, даже умирающего, он услышит только одно: «Да здравствует Россия!». Что же заставило его быть таким эмоциональным? Уже в независимой ЛР латвийский генерал Карл Гопперс написал: немецкая оккупация означала бы «уничтожение латышской нации». Генерал знал, о чем говорил.
Зловещие планы
Во время Первой мировой войны германские публицисты любили цитировать балтийского немца Карла Ширена, профессора Дерптского (Тартуского) университета, идеолога онемечивания латышей и эстонцев. Вот одна из них: «Немецкая нация и ее потомки на этих землях и эти земли для немецкой нации и ее потомков». Это было сказано в ХIХ веке. В двадцатом столетии идею Ширена цинично развил германский публицист фон Энгельгардт: раз Россия не колонизировала Балтию, надо воспользоваться ее упущением.
После того как в 1915 году германские войска вступили в Курземе, кайзеру Вильгельму II стали направляться петиции: Курляндия должна стать германской! Крупнейший бизнесмен Стиннес вручил правительству меморандум профессора Шумахера: германская граница должна проходить по линии Нарва-Двинск. Известный латышский эмигрантский историк Эдгар Андерсонс в своей монографии «История Латвии» пишет, что с призывом к властям Германии аннексировать Балтию обратились более тысячи немецких профессоров.
Планы идеологов пангерманизма в Первую мировую войну аннексировать Балтию как две капли воды похожи на будущие замыслы нацистов. Как известно, согласно плану «Ост» часть латышей надлежало ассимилировать, а часть – выслать из Латвии. А вот что планировал в Первую мировую войну лидер Пангерманского союза Класс – Латвию заселить немцами, а латышей выселить в Минскую губернию. По сути, Класс мог бы обвинить Гиммлера и Розенберга в плагиате.
Пока в Берлине теоретизировали, в Митаве (Елгаве) составляли конкретные планы. Вскоре после оккупации Митавы германской армией в этом городе состоялось собрание группы остзейских дворян. Обсуждался план барона Георга фон Мантейфеля колонизировать Латвию немцами. Вскоре Мантейфель, как пишет Эдгар Андерсонс, отбыл со своим планом в Берлин. Что примечательно, ради германизации края бароны готовы были даже поделиться своим имуществом, передав часть собственных земель германским колонистам.
Земли для колонистов
В феврале 1918 года, когда в Брест-Литовске шли переговоры о мире между Германией и советской Россией. Тогда советники обратили внимание кайзера Вильгельма II на юридический аспект проблемы, что с юридической точки зрения трудно будет узаконить аннексию Балтии. Германский император отреагировал гневно:
– Я ее завоевал, и никакой юрист не может отнять ее у меня!
Сразу же после подписания Брестского мира германцы начали «узаконивать» захват Курляндии и Лифляндии. 8 марта 1918 года 80 человек (среди них были не только остзейские немцы, но и латыши) собрались в Митаве на ландтаг и провозгласили восстановление независимого герцогства Курляндского. После чего тут же попросились «под крыло» Германии. 15 марта берлинское правительство признало независимость Курляндского герцогства. 30 марта в Риге по указанию немецких военных властей было созвано заседание Рижской думы (срок полномочий которой уже истек). Думцы направили Вильгельму II телеграмму с призывом включить город в состав Германской империи.
Итак, формальности были соблюдены. В Берлине считали Латвию уже своей и вели дискуссию лишь о том, включить ее в состав Германии непосредственно или же как часть Прусской провинции. Жители Латвии восторга по этому поводу не проявили. После Брестского мира они получили право уезжать из Латвии в Россию. И они эти воспользовались. «На центральной товарной станции Риги скопились тысячи переселенцев в Россию», – писала весной 1918 года одна из латвийских газет.
Тем временем германские власти составляли конкретную программу колонизации Курземе. 17 июня германский генерал-квартирмейстер Гангдорф издал приказ, согласно которому треть помещичьих земель поступала в фонд общества по колонизации Курляндии. И мало того. Предполагалось передать этому обществу все казенные земли и предоставить монопольное право скупать на аукционе недвижимость покинувших Курляндию беженцев. Аукцион и монополия, естественно, несовместимы. По сути, подразумевалось, что земли беженцев станут скупаться за бесценок. Что касается самих беженцев, им затрудняли возвращение из Риги в Курземе.
Всего по прикидкам идеологов колонизации колонисты могли получить около миллиона гектаров земли, которой хватило бы примерно для 60 тысяч хозяйств. То есть на первом этапе предполагалось переселить в Курземе почти четверть миллиона человек. Если учесть, что большинство латышей покинули край, немцы сразу же оказывались здесь в подавляющем большинстве. После таких подсчетов яснее становится смысл названия изданной в Германии в Первую мировую войну книги: «Прекрасная Курляндия – немецкая земля».
Лишь поражение Германии в Первой мировой войне сорвало колонизаторские планы.
Итак, вывод. Не только во Второй, но и в Первой мировой войне немцы воевали за то, чтобы колонизировать и германизировать Латвию, не оставив здесь ни латышского языка, ни латышской культуры. Откровенно говоря, очень трудно понять логику легионеров, воевавших на стороне Германии, которые сегодня уверяют, что во время Второй мировой войны боролись «за свободную Латвию».
