80 лет назад – 24 апреля 1926 года – рижская русская газета «Сегодня» вышла с заголовком «Парламентский день разоблачений». Крупнейшие партии взахлеб клеймили друг друга, обвиняя в пособничестве большевикам и прогермански настроенным бермонтовцам. Ситуация напоминает день сегодняшний, когда бывшие партработники и партийные активисты лицемерно осуждают тоталитарный коммунизм и требуют не предоставлять другим бывшим коммунистам политических прав.
Дело Ниедры
… 23 апреля 1926 года в Сейме были обвинены в неблаговидных деяниях десятки высокопоставленных лиц. Обличали латвийских генералов, судей, министров и самих парламентариев. Некоторые обвиняемые тут же в зале заседаний начинали оправдываться: мол, не бес попутал, а большевики силой заставили служить. Оппозиционные ораторы столь сильно сотрясали воздух, что через несколько дней правительство пало. Что же стало поводом и причиной одного из самых крупных парламентских скандалов в латвийской истории?
Правительственный кризис возник после амнистирования президентом одного заключенного. То был правый политик Андриевс Ниедра. В 1919 году он – пастор и известнейший писатель – возглавил прогерманское марионеточное правительство Латвии и несколько недель из Риги управлял большей частью территории государства. Карлис Улманис вынужден был все это время находиться в изгнании, за пределами Латвии. Когда войска фон дер Гольца были разгромлены, пастор Ниедра бежал из страны. Через несколько лет вернулся, был арестован, судим и посажен в тюрьму.
31 марта 1926 года президент Латвии Янис Чаксте помиловал пожилого писателя Ниедру, так как в тюрьме у него стало резко ухудшаться здоровье. Ниедра был тут же депортирован из страны, причем полицейские сопровождали его на поезде до пограничной станции.
Несмотря на депортацию, помилование вызвало в стране взрыв негодования. Причем негодовал не бывший оппонент Ниедры Карлис Улманис, а находившиеся в оппозиции социал-демократы. Напрасно влиятельный правый политик Арвидс Берг напоминал, что Ниедра уже нисколько не опасен, а его значение как писателя в латышской литературе очень велико. Социал-демократы требовали отставки президента, а, выяснив, что не могут набрать для этого большинства голосов в Сейме, выступили за демиссию министра юстиции, который также подписал помилование. В результате под ударом оказалось правительство. Парадокс в том, что возглавлял его все тот же Карлис Улманис. Таковы хитросплетения латвийской политики: угроза кабинету Улманиса возникла из-за того, что власть проявила милосердие, помиловав его личного врага!
Шпион и другие враги
Практически одновременно с делом Ниедры в Латвии разгорелся «шпионский» скандал: некий чиновник госконтроля передал советскому дипломату латвийский мобилизационный план. Об этом стало известно, чиновник был арестован, а в Сейме стали обсуждать возможность создания специальной парламентской комиссии по расследованию. И вновь возмутились социал-демократы. Причем отнюдь не запоздалым уже расследованием (мобилизационный план благополучно отправился в Москву, и это стало большим успехом советской разведки). Социал-демократический депутат Ансис Рудевицс заявил с парламентской трибуны: следственная комиссия Сейма создается, чтобы отвлечь внимание народа от дела Ниедры.
Он задался неожиданным вопросом: «А составитель мобилизационного плана кто?!». По его словам, офицер латвийского генштаба, составлявший план, служил у покровителя немецкой марионетки Бермонта и подписал приказ о наступлении на Ригу.
Зал был в шоке. Впрочем, то были только цветочки, а ягодки парламентариям преподнес другой социал-демократ. Бруно Калныньш обвинил в служении большевикам и сочувствии бермонтовцам десятки человек. (Автор этих строк, естественно, не может поручиться за точность всех обнародованных Бруно Калниньшем обвинений.)
Апофегей
После выступления Бруно Калныньша некоторые депутаты стали оправдываться. В смысле «не виноватые мы!». Ведь лихой оратор не щадил ни парламентариев, ни генералов, ни министров. Обвинения сыпались как из рога изобилия. Он назвал почти сто фамилий, и прежде всего тех, кто отвечал за безопасность Латвии. Начал разоблачитель с министра внутренних дел Лайминьша – мол, тот был у большевиков лектором военных курсов. По словам Бруно Калныньша, у большевиков некогда работал и следователь, ведущий ныне дело о передаче России латвийского мобилизационного плана. После этого парламентарий эффектным жестом вытащил фотографию: вот он, нынешний офицер латвийского генштаба, автор мобилизационного плана, заснят в 1919 году с офицерами Бермонта.
Премьер-министр Карлис Улманис был одним из немногих сохранивших хладнокровие во время речи Калныньша. Он с иронией спросил разоблачителя: «А ваши друзья?». Намекая на то, что большевикам служила и часть социков. «Сейчас доберусь и до членов Крестьянского союза», – пригрозил в ответ Бруно Калныньш.
После перепалки с главой правительства социал-демократ продолжил обличительную речь. По его данным в 1926 году среди латвийских военных чинов числились бывший главком войск Красной армии в Латвии, бывший большевистский комбриг и так далее. Несколько бывших красных латышских стрелков сделали в латвийской армии блестящую карьеру, став генералами. Один сенатор Верховного суда и еще один прокурор работали ранее в советской военной системе, один член военного суда проводил когда-то аресты в Москве, будучи офицером Красной армии
Бруно Калныньш продолжил перечисление. Сейм услышал, что бывшие большевики работают во многих министерствах, что с советской властью сотрудничал ряд парламентариев. Так, депутат Рейнгардт трудился при большевиках врачом.
Некоторые из «разоблаченных» тут же начали оправдываться. Министр внутренних дел Лайминьш и доктор Рейнгардт объяснили, что большевики мобилизовали их и заставили одного читать лекции, другого лечить. Но Рейнгардт в то же время пошел в ответную атаку: соцдемы сами прикрывают доктора, который при большевиках способствовал аресту целого ряда врачей.
В целом же из речей депутатов напрашивался вывод: бывших большевиков пригревали как правящие партии, так и оппозиция. По словам Бруно Калныньша, даже лидер латышских национал-радикалов работал в свое время в России в одном из военкоматов.
Буря в стакане воды
Бесспорно, Бруно Калниньш мог и ошибаться в отношении конкретных людей. Например, вскоре в латвийских СМИ появились утверждения, что офицер генштаба, автор мобилизационного плана, осенью 1919 года не только не подписывал приказ о наступлении бермонтовцев на Ригу, но и вообще не находился в Латвии. Но очевидно и то, что количество бывших красных латышских стрелков в то время исчислялось в Латвийской Республике тысячами. Вместе с родственниками и друзьями они составляли значительную часть народа. Как и ныне немалая часть граждан ЛР – бывшие коммунисты. Мы с вами знаем, что после восстановления ЛР в 1990 году в парламент Латвии стали избирать бывших партийных функционеров. Так же и в 20-е годы прекрасную карьеру сделали себе бывшие красные стрелки. А нескольких «неудобных» политиков вроде Ниедры сделали при этом козлами отпущения. И получался парадокс: в Сейме депутата могли обвинить в том, что он работал при большевиках врачом, но при этом бывший красный офицер имел возможность стать латвийским генералом. А напоминание о большевистском прошлом могли использовать просто для сведения счетов.
Через несколько дней после разоблачений Бруно Калныньша правительство пало. А еще через несколько дней образовался новый кабинет. В кресле премьера правого Карлиса Улманиса сменил другой правый политик Альберингс. Улманису пришлось довольствоваться должностью министра иностранных дел. Социал-демократы остались в оппозиции, а «заклейменный» ими министр Лайминьш – в кресле шефа МВД.
Прошло 14 лет. Разоблачитель коммунистов Ансис Рудевицс в 1940 году ратовал за советскую власть, работал в газете «Циня», стал депутатом Верховного Совета Латвийской ССР. Другой разоблачитель, Бруно Калныньш, в 1940 году работал своего рода главным политруком Латвии, став главой политуправления реорганизуемой армии.
