Новый спектакль в Национальном театре одних приводит в восторг, других настораживает, третьих разочаровывает. Уже само название «Вождь» пугает, напоминая о тоталитаризме и прочих измах, которые сегодня у всех на языке.
Те, кто, поверив рекламе, пойдут смотреть мюзикл, будут огорчены, потому что это всего лишь музыкальная драма. О мюзикле тут не может быть и речи, т.к. почти все исполнители как будто в целевом порядке демонстрируют свою безголосость. На сцене стоит беспрерывный ор, оглушительно звенят литавры и гремят ударные. «Поют» здесь все, начиная с самого вождя Карлиса Улманиса и кончая простой поломойкой. Исполняется это пение под примитивные мотивчики, напоминающие русские частушки.
Говорят в спектакле мало, но зато высокопарно. О том, что Латвию необходимо освободить от русского гнета, о демократии и светлом будущем латышского народа, за которое на пощадил своего живота великий Улманис. В ходу политические лозунги, которые выдвигались в Латвии разными партиями, от фашистов до бундовцев и социал-демократов, на протяжении всей довоенной истории Латвии, до прихода советской армии.
Если бы постановщик «Вождя» Эдмунд Фрейберг назвал свое детище политической трагедией, он попал бы в точку. Потому что в основу спектакля положена политическая биография Карлиса Улманиса. «Вождь» начинается картиной в Краснодарской тюрьме. 42-й год, Улманис перед своей смертью вспоминает всю свою политическую карьеру. Арест в 1905 году, последовавший затем отъезд в Соединенные Штаты, возвращение на родину уже политически зрелым человеком и дальнейший путь к заветному мигу, когда в Латвии произошел переворот и он, Улманис, стал строить новую, счастливую жизнь для латышей. Потом началась война, пришли эти ненавистные русские и все испортили.
В художественном смысле спектакль примитивен, как любительская клубная постановка. На сцене сплошная эклектика. Это и театр теней, и клоунада, и оратория, и комические сценки площадных актеров, и политический театр, и давно позабытый агитпроп… Улманис на протяжении своих двухчасовых воспоминаний проходит огонь и медные трубы, после чего вождь на сцене умирает.
К сожалению, постановщику так и не удалось показать, что Улманиса толкало к власти. Вместо сложного, противоречивого характера и запутанной личной жизни, в которой многое значили нетрадиционные пристрастия вождя, перед зрителем разыгрывают простенький народный миф о том, каким великим человеком и мыслителем был Улманис. Спектакль отлакирован до сияющего блеска. А ведь над фигурой народного гения можно было бы и поразмышлять. Вот даже на российской сцене после панегирических постановок Таганки развенчали Ленина, да так, что от мифа о нем ничего не осталось. Почему бы не взглянуть чуть пристальней и на Улманиса?
Кстати, поднять этот спектакль до уровня серьезной современной постановки могло бы и упоминание, что якобы Улманис, как и президенты Литвы и Эстонии, был на крючке у Сталина. На самом деле был он «рукой Москвы» или нет – вопрос до сих пор открытый. Но даже малейший намек на это обстоятельство придал бы спектаклю объем и глубину, которых ему так недостает.
Вместо этого в «Вожде» мы видим не человека, а какую-то политическая химеру, сожравшую в Улманисе все человеческое. Так совпало, что «Вождя» я смотрел в тот день, когда в Риге проходила конференция, на которой говорили о необходимости отделять историю от политики. О каком же разделении истории и политики сейчас может идти речь, когда у нас не только история, но уже и театр шагает в обнимку с политикой? И латышский зритель от этого в полном восторге.
