В 30-е годы русские депутаты Сейма не могли найти согласия друг с другом. Зато часть из них готова была искать согласия с организатором государственного переворота 15 мая 1934 года Карлисом Улманисом. Такие поиски согласия любой ценой ничего не дали их избирателям. Урок истории получился весьма поучительным.
Концлагерь для парламентариев
…10 июня 1934 года бывший депутат Сейма старообрядец Мелетий Каллистратов был арестован и препровожден в концентрационный лагерь в Курземе. После улманисовского переворота здесь находились сотни «подозрительных» лиц, в том числе пара десятков депутатов распущенного диктатором Сейма. Выпускали посаженных в концлагерь без суда и следствия заключенных постепенно – по мере укрепления антидемократического режима. Мелетий Каллистратов вышел из заключения одним их последних – он был освобожден лишь 29 марта 1935 года. Охранка установила за бывшим парламентарием постоянный надзор. Чем же не угодил он диктаторскому режиму?
Мелетий Каллистратов был потенциальным лидером русской общины Латвии. Единственный из русских, он избирался депутатом всех четырех Сеймов, вел правозащитную деятельность, оказывал соотечественникам бесплатную юридическую помощь, в случае необходимости становился их ходатаем в органах власти. Боролся за повышение статуса русского языка, сам выступал в Сейме только на нем.
Перед выборами четвертого Сейма Каллистратова попытались оклеветать. Несмотря на это, в Латгалии его команда стала лидером среди русских списков. А позже, на суде, клеветник Фролов заявил, что устроил «черный пиар» против Каллистратова по наущению русского политика Тимофея Павловского. Который, заметим, сам баллотировался в парламент вместе с Каллистратовым и был избран депутатом Сейма во многом благодаря авторитету последнего. Павловский стал отрицать сказанное Фроловым, но с лидером своего предвыборного списка Каллистратовым взаимодействовать перестал. Сдружился с депутатом Корнильевым (известен как едва ли не единственный русский депутат, говоривший с парламентской трибуны на латышском, несмотря на существовавшее в то время право произносить речи в Сейме на русском языке). Вскоре в парламенте образовался блок Корнильев-Павловский-Трофимов. Эта тройка образовала крестьянскую фракцию, стала вести форменную войну против Каллистратова и одновременно искать согласия с Крестьянским союзом. Фракция чувствовала себя уверенно, даже издавала газету со звучным названием «Голос народа».
Ода тирании
Недолго музыка играла. 15 мая 1934 года Карлис Улманис совершил переворот. Любители согласия из крестьянской фракции Сейма этот переворот приветствовали. Хотя с роспуском Сейма крестьянская фракция, естественно, исчезла. Но вот парадокс. Фракция исчезла, а ее печатный орган… остался. Убрав лишь слова «вестник фракции» из-под названия газеты, «Голос народа» стал славить Улманиса и его переворот. Бывший депутат Павловский в статье о «благодеянии» Улманиса утверждал, что Сейм оказался в тупике, а «вождь народа» спас страну.
Через несколько дней бывший парламентарий Иван Корнильев с гордостью напоминал о том, что он еще до переворота с парламентской трибуны отмечал, что народ Сейм не любит. В том же номере «Голоса народа» сообщалось об изменениях в языковом законодательстве Латвии. Отныне на публичных мероприятиях (таких, как, к примеру, театральный спектакль) можно было пользоваться иностранным языком только с разрешения министра внутренних дел. Газета предупреждала, что граждане должны сноситься с государственными учреждениями только на государственном языке, а за несоблюдение этого грозит штраф до 3 тысяч латов или полгода тюрьмы.
И в дальнейшем «Голос народа» славил диктатора и одновременно бесстрастно сообщал, что права русских урезаются все сильнее. 22 июня 1934 года газета опубликовала информацию о новом списке запрещенных газет и журналов, в число которых попали издававшиеся за пределами Латвии русские эмигрантские издания «Царский вестник» и «Знамя России». 1 июля газета информировала о новых веяниях в образовании: власти хоть и не покушались на русские средние школы, но намеревались постепенно перевести на латышский обучение в государственных профессиональных училищах. 29 июля 1934 года «Голос народа» опубликовал инструкцию о пользовании государственным языком на железной дороге и на почте. В инструкции указывалось, что при исполнении служебных обязанностей служащие должны пользоваться только государственным языком. Впрочем, «Голос народа» утешал: «Лица, не владеющие государственным языком, в почтовых учреждениях могут обращаться за справками непосредственно к начальнику почты или его заместителю, коим предоставлено право объясняться и на иностранных языках».
5 августа 1934 года газета бесстрастно пересказала радиообращение министра внутренних дел: «Право пользования меньшинственными языками ограничено. Неустанную борьбу за латышский язык и культуру приходится вести в пограничных областях, и стремление меньшинств к господству… должны там прекратиться».
Славословия в адрес Улманиса не прекращались. К примеру, в бывшей газете крестьянской фракции он был назван «легендарным Лачплесисом, дважды освободившим Латвию». Но и на этом фоне обращает на себя внимание необычное сравнение. В одной из статей в «Голосе народа» говорилось: «Цель у вождей движения в Латвии та же, как у Муссолини и у Гитлера, т. е. оздоровление нации. Очищение ее от партийной розни…». Власти за такое сравнение газету не закрыли.
Конец карьере
Пока Мелетий Каллистратов сидел в тюрьме, его бывшие оппоненты успешно делали при новом режиме карьеру. 29 июля 1934 года «Новый голос» с гордостью сообщал, на какой пост назначен редактор этой газеты Сергей Трофимов: референт по меньшинственным делам министерства образования. Новоявленный чиновник тут же призвал воспитывать молодежь в духе преданности государству и бороться с самостийностью.
Не остался без должности и другой учредитель газеты «Голос народа» – Иван Корнильев. 30 июля он приступил к работе в министерстве внутренних дел как сотрудник по делам русского меньшинства.
Добавим, что ныне в исторической литературе появилось утверждение: после переворота и сама газета «Голос народа» финансировалась государством.
Итак, Корнильев, Павловский и Трофимов были счастливы? Не спешите за них радоваться. Газета «Голос народа» так и не обрела популярность в народе. А положение русских при диктатуре Улманиса становилось все хуже и хуже. Через семь месяцев Иван Корнильев не выдержал: в знак протеста против политики улманисовского режима подал в отставку. Почти год был безработным, затем устроился чернорабочим на ВЭФ. А осенью 1935 года вышел последний номер газеты «Голос народа».
В 1940 году режим Улманиса прекратил существование. Через два года умер и сам диктатор. Но еще раньше погибли несколько русских политиков Латвии. В 1941 году Мелетий Каллистратов был арестован как бывший белогвардеец и бывший депутат Сейма. Когда началась война и немецкие войска продвигались в глубь Латвии, Каллистратова расстреляли в тюрьме. Днем ранее в Риге был казнен его оппонент Сергей Трофимов.
Уже после Победы дошла очередь и до Ивана Корнильева. Он был арестован и приговорен к 10 годам лагерей. Тимофей Павловский эмигрировал из Латвии. Умер он очень далеко от родных мест – в Австралии. Как видим, сталинские репрессии происходили вовсе не по национальному принципу…
