Рига между Западом и Востоком
Сергей Репнин
305 лет назад в февральскую метель к Риге скрытно шли немецкие полки. Их не пугал холод, ибо германцы были уверены: за открытыми воротами армию ждут заранее заготовленные бочонки с пивом и бутыли с хорошо согревающим рижским шнапсом. Однако городские ворота оказались заперты, и это на столетия решило судьбу Латвии.
Между Западом и Востоком
Латвия слишком мала, чтобы «быть вещью в себе». Веками она получала союзников или господ то с Запада, то с Востока. Началось все более тысячи лет назад, когда предки латышей платили дань киевскому князю Владимиру. Российский академик Веселовский еще в 19-м веке предположил, что в Кокнесе некоторое время княжил сын Владимира Илья (он же былинный Илья Муромец). Это – версия. А вот что известно достословно: в 11-м столетии в латвийском Кукейносе (Кокнесе) и эстонском Юрьеве (Тарту) жили русские дружинники. Русское влияние было столь крепко, что даже после того как западные мигранты основали в Латвии католическое епископство, Папа Римский некоторое время числил Ливонию «в Руси».
Русские дружинники собирали дань (то есть налоги) на берегах Даугавы почти четверть тысячелетия.
Но вот епископ Альберт основал Ригу, а крестоносцы стали обещать местному населению закон, порядок и блага цивилизации. Среди первых еврооптимистов были люди разных национальностей: немецкий магистр Вено, ливский вождь Каупо из под Сигулды, его зять Ваня из Пскова…
А Русь в то время переживала трудные времена. После Ледового побоища рыцари Ливонского ордена обещали вернуть Новгороду Латгалию, но путь Александра Невского лежал в противоположном направлении – в Орду. Русским было не до Балтии, и Ливония стала вассалом германского императора.
Шли века. Господство Запада стало тяготить сначала латышских крестьян, а затем и немецких помещиков. Раньше, чем на Руси, крестьян в Ливонии закрепостили. (Когда Борис Годунов отменил Юрьев день, то просто приобщил свою страну к достижениям западной цивилизации того времени). Уже после краха много возомнившего о себе и оторвавшегося от Запада Ливонского ордена шведский король провел в Видземе так называемую редукцию – отобрал у дворян в госсобственность почти все поместья. Значительная часть латышского народа (крепостные крестьяне) стала частной собственностью Карла XI, а в Лифляндии недовольными оказались все: как крестьяне, так и лишенные имений дворяне. Предводитель дворянства Иоганн Рейнгольд Паткуль отправился за помощью к одному из самых популярных монархов Европы того времени– польскому королю и саксонскому курфюрсту Августу Сильному.
Время перемен
Паткуль заключил с Августом Сильным своего рода «секретный протокол» – с помощью лифляндского дворянства избранный польской шляхтой в короли саксонец должен был получить Лифляндию и Ригу в свое личное владение. Гордая Польша оставалась при этом с носом, а Лифляндия – с Западом. Паткуль же на века решил судьбу Латвии, буквально уговорив Августа Сильного, взять в союзники молодого русского царя Петра. Лидер лифляндского рыцарства внушал королю, что русская пехота «способна работать в траншеях и гибнуть под выстрелами неприятеля».
Нашелся у Августа II и еще один союзник – опекун малолетнего курляндского герцога Фридриха-Вильгельма Фердинанд. В войне против шведов он увидел шанс для захвата власти в Курляндии. Фердинад (именовавший себя звонким титулом герцог-администратор) дал понять вдовствующей курлянлской герцогине Елизавете: теперь ей лучше помалкивать. Он не только отдал саксонцам свою пушку и триста ядер к ней, но и сформировал отряд курляндцев из 145 человек (разумеется, назвав его полком для пущей важности).
Русская армия должна была сковать противника у устья Невы, а бравые войска саксонского курфюрста – внезапным ударом захватить Ригу. Король поверил уверениям Паткуля, что в городе готов заговор и ворота будут открыты. Он зачислил предводителя лифляндского дворянства в свою армию, и произвел в полковники.
Войну решено было начать на Рождество – в декабре 1699 года.
Однако, Запад в лице Августа Сильного сильно сплоховал. Богатырь Август Сильный считался самым знаменитым во всей Европе сердцеедом, и военным походам предпочитал женское общество. Как же он мог пропустить рождественский бал в Варшаве? Саксонский главком генерал Флемминг в свою очередь так увлекся прелестями польской пани Сапеги, что укатил с ней в саксонскую столицу Дрезден – справлять свадьбу. Без вождей армия топталась у границы, не зная, что делать.
Наступил февраль – время великой гульбы в феодальной Риге. Здесь проходили цеховые праздники, сопровождаемые мистериями, балами и пирами. В дом Чернголовых завозились десятки бочек с пивом, пополнялись запасы свечей.
Молодой семьянин генерал Флемминг решил внезапным ударом захватить беспечный от безудержного веселья город. «Бочки с пивом к нашему появлению будут заготовлены»,- убеждал сослуживцев Иоганн Паткуль. 11 февраля саксонцы двинулись в поход. Ночью, в метель, в кромешной тьме они подошли к Риге. Внезапно пелену мрака высветили сполохи огня: «пьяный» город неожиданно оказался готовым к обороне и встретил саксонцев пушечными выстрелами!
Герцог-администратор Фердинанд решил превратить Ригу в груду развалин и начал бомбардировку. Отважный саксонский генерал Карлович повел своих пехотинцев на штурм Коброншанца (шведского укрепления в Пардаугаве) и 12 февраля совершил чудо: с ходу захватил шанец, имевший ров и бастионы. После этого Карлович осадил Дюнамюнде – шведскую крепость в устье Даугавы – и 2 тысячи служивших Карлу XII финнов капитулировали.
На сем успехи кончились. Рига с ее огромными валами более чем десятиметровой ширины казалась неприступной. Чтобы приободрить войска к армии прибыл сам Август Сильный. В июне он лихо гарцевал на коне в опасной близости от городских ворот. Саксонцы восхищались, а шведы сидели за валами и посмеивались. 15 сентября король снял осаду и расстался с мечтами о захвате богатейшего порта на Балтике. Он потерпел ряд поражений, в 1707 году заключил с Карлом XII сепаратный мир. Петр I (уже основавший к тому времени Петербург) продолжил войну и в 1710 году российский фельдмаршал Шереметев сумел занять ставшую бесхозной Ригу. Более чем на 200 лет она вошла в состав российского государства.
Все решалось в Латвии
На первый взгляд, может показаться, что существенная причина краха рижского похода Августа Сильного – в его лени и безалаберности. Мол, не теряла бы саксонская армия времени, нанесла бы внезапный удар на Рождество – и весь ход латвийской истории был бы иным. На самом деле судьба Риги, как и в 13-м веке решилась в Латвии. Епископ Альберт никогда не сумел бы закрепиться на берегу Даугавы, не найдись здесь большого числа местных еврооптимистов. В 1700 году судьбу Риги и Лифляндии определили курляндские распри. Герцог-администратор Фердинанд напрасно считал, что, собрав полк из 145 человек, может третировать вдовствующую герцогиню Елизавету. Она уступила власть без сопротивления, но тайно послала предупреждение шведскому генерал-губернатору графу Дальбергу. Тот сжег предместья Риги, запасся продовольствием (благодаря чему город сумел выдержать долгую осаду), выявил и казнил заговорщиков, держал войска в повышенной боевой готовности и ждал противника. Потому и провалился хорошо продуманный план предводителя Лифляндского дворянства Иоганна Рейнгольда Паткуля.
В ХХ веке после революции для России вновь наступили трудные времена. Независимая Латвия стала ориентироваться на западный рынок. А в 1940-м году вновь оказалась в государстве со столицей в Москве. В 2004 году ЛР вступила в ЕС и передала часть властных полномочий Брюсселю. Но кто знает, последний ли это виток истории?
