28 октября исполнится 395 лет со дня рождения легендарного герцога Курляндии и Семигалии Якоба (Екаба) Кеттлера. Ныне в Латвии его чтят, хотя с латышами герцог обходился весьма жестоко, и они бежали в 17-м столетии из Курземе в шведские владения в Видземе. Подальше от курземских порядков.
Сказка наяву
В правление герцога Якоба города Курляндии порой изумляли иностранцев. На верфях Виндавы (Вентспилса) десятками строились океанские корабли, в Либаву (Лиепаю) из курляндских колоний в Африке и Америке приплывали суда с пряностями, слоновой костью и другими дивными вещами. В Гольдингене (Кулдиге) на реке Венте у самого широкого водопада в Европе были установлены садки. Вопреки поговорке «без труда не вытащишь и рыбку из пруда», в нерест лососи, перепрыгивая водопад, попадали в садки, и хитроумный герцог получал тонны бесплатной лососины. В столице герцогства Митаве (Елгаве) возник первый в Балтии зоосад – рядом с герцогским замком жили диковинные звери и птицы.
Впрочем, не только города производили прекрасное впечатление. В поместьях герцога прижились лучшие достижения западной селекции – голландские коровы, испанские овцы, британские свиньи. На курземских землях порой собирали удивительно богатые урожаи. Достигалось это так. Создавался пруд, в нем несколько лет разводили рыбу, а затем спускали воду, и обогащенная илом земля не нуждалась ни в каких удобрениях…
В Курземе появились удивительные для Латвии того времени растения. К примеру, в Сабиле герцог велел сажать виноград, делать из него вино и продавать. Якоб сам выпил первый бокал самого северного в мире виноградного вина. Правда, злые языки говорили, будто напиток сильно кислый, но герцог во время дегустации ни голосом, ни мимикой не опорочил репутацию своего детища. (Увы, Книги рекордов Гиннесса еще не было, и достижение так и осталось не зафиксированным официально).
И мало того. Считавшаяся до начала правления Екаба отсталой Курляндия, словно по взмаху волшебной палочки, стала промышленной страной. Здесь заработали 17 металлургических заводиков, 85 канатных дворов, сто смолокуренных предприятий, 10 литейных производств, 5 мельниц для производства бумаги. За границу вывозились в больших масштабах самые различные товары: мощные пушки, красивые ткани, добротные чугунные котлы… В государства с огромным флотом – Англию, Венецию – Якоб умудрился продавать корабли. Герцог умел делать деньги в прямом смысле этого слова, и в его стране чеканилась монета не только для Курляндии, но и для многомиллионной Польши.
Якоба, владельца заводов и кораблей, на Западе уважали. Он ссужал деньгами своего крестного отца – короля Великобритании Карла I. Его лично знал глава правительства Франции кардинал Мазарини, а самый могущественный курфюрст Германии Фридрих-Вильгельм Бранденбургский с радостью выдал замуж за него свою сестру.
Как же стал герцог столь мудрым и инициативным правителем? Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло.
Сиротинушка
Мать герцога Якоба умерла при родах, отец стал жертвой политических интриг. Дядя спихнул сироту бранденбургским родственникам. Мальчик воспитывался в Берлине, закончил университет в Лейпциге. Некоторые эпизоды его биографии вызывают сравнение с Петром Великим: Якоб тоже путешествовал по Европе, в Голландии изучал кораблестроение, а затем начал строить океанские корабли у себя на родине.
Образованному, деятельному правителю было тесновато в маленькой Курляндии. В 50-е годы 17-го столетия Екаб начинает посылать свои корабли за моря и основывать колонии. В Африке в устье реки Гамбия курляндцы основали факторию. Вскоре Якоб купил в Карибском море часть острова Тобаго и построил здесь форт. Инициатива курляндцев по развитию торговли и сельского хозяйства Тобаго была подкреплена несколькими бастионами и 9 пушками, защищали от потенциальных врагов карибский форт Якобштадт более ста солдат. Так потомок мигранта и оккупанта Якоб (один из его предков был последним магистром Ливонского ордена) стал колонизатором.
Латышские крестьяне праздновали на Тобаго Лиго, загорали на Новый год у теплого моря и выращивали здесь зерно. Зерно, однако, на Тобаго росло плохо, а крестьяне умирали от тропических болезней. Герцог пожалел своих курляндских подданных и завез на остров негров-рабов. Ему было не впервой решать проблему с помощью рабского труда – Екаб владел десятками тысяч рабов в метрополии.
Каждому немцу – по мушкету
Нигде латышам не жилось так скверно, как в герцогстве Курляндском. Страной правили немецкие дворяне, владея поместьями, они не платили никаких налогов, не имели обязанностей перед государством и, что называется, катались как сыр в масле. Когда Якобу было 7 лет, ландтаг (дворянское собрание) утвердил курляндский статус, по которому крестьяне приравнивались к рабам. «Первой частной властью является власть господина над его рабами…» гласил закон.
Итак, крестьяне превратились в рабов, а помещики стали рабовладельцами. Причем самым крупным рабовладельцем являлся герцог – ему принадлежала треть всех имений в стране. Придя к власти, просвещенный Якоб отнюдь не стремился дать латышам свободу. Напротив, из-под пера его советников выходят ужасные документы. Так, в 1644 году юрист Якоба немец Дершав подготовил проект закона, предусматривавший, что за повторный побег крестьянину отрубают ногу. А в 1663 году герцог утвердил новый регламент для своих имений, и каждый проживавший в имении немец обязан был обзавестись мушкетом и сумкой с патронами. Для полной ясности поясню: латышским крестьянам иметь оружие, напротив, категорически запрещалось.
Итак, герцог владел множеством рабов. И именно этим (а не только коммерческим талантом Якоба) объясняются многие экономические успехи герцогства. Рабы бесплатно поставляли древесину для строительства кораблей, задаром делали на 85 канатных дворах корабельные канаты, не требуя высокой зарплаты, отливали пушки. В других странах охотно покупали и корабли, и чугунные котлы, и ткани из Курляндии, потому что эти товары были весьма недороги.
Латышам промышленный расцвет герцогства принес дополнительные повинности. Прибыль же расходовалась на нужды самого герцога: на приобретение имений за границей, на его кредиты английскому королю, его прекрасную библиотеку, его зоосад. Словом, в Курляндии в полной мере был внедрен в жизнь лозунг: «Все во имя человека, все на благо человека». Звали этого человека, естественно, его светлость Яков, герцог Курляндии и Семигалии.
Стоит ли удивляться таким строкам современника Якоба, курземского просветителя Лентилия о латышах: «Этот народ… к немцам питает почти смертельную ненависть». Латышские крестьяне бежали из Курземе в оккупированную шведами Видземе. Они готовы были отправиться хоть на край света, то есть на Тобаго, лишь бы оказаться подальше от родины. Но и на острове Тобаго колонистов ждало немецкое начальство.
После смерти Якоба Курляндское герцогство утратило власть над курземской частью острова Тобаго. Прошли сотни лет. В государстве Тринидад и Тобаго нашли нефть, сейчас здесь живут получше, чем в Курземе. А в Латвии имя Якоб переделали на латышский манер в Екаба, постепенно стали поэтизировать деяния курляндского владыки. То, что в герцогстве к крестьянам относились как к рабам, забылось, стало своего рода тайной умершего века назад властителя. В созданном в советское время фильме-мюзикле «В клешнях черного рака» правитель Курземе еще был показан с некоторой иронией. А вот потом его начали попросту воспевать. В Вентспилсе появился корабль «Герцог Екаб», в Елгаве – площадь герцога Екаба, а в Риге наладили производство ликера «Герцог Екаб». Под ликер же, как известно, неплохо говорить о далеких временах, когда в Латвию везли диковинные товары из заокеанских колоний…
