Грань между театром и жизнью в ХХI веке исчезает, – радуется латышская критикесса Зане Радзоба. Чего радуется?
Я понимаю, стирание и исчезновение границ в ЕС – веяние времени. Особенно в искусстве. Хорошо это или плохо, судите сами. Только не надо забывать, что мир без границ – это мир нивелированный. Что бы там ни говорили – это не рост качества, а его падение. Другое дело, что качеством сегодня мало кто дорожит. Не думая о качестве, проще жить. Никто не предъявляет никаких требований. Свобода полная.
Только для театра свобода – что нож к горлу. Именно потому, что тогда исчезает качество. Неслучайно режиссер – это, как правило, диктатор. Хороший театр всегда был тоталитарным по структуре, и, наверное, потому, чтобы искупить или компенсировать свой глубоко въевшийся тоталитаризм, театр из всех видов искусства наиболее расположен к художественному поиску, к эксперименту и авангардизму.
Но опять же – и эксперимент, и авангардизм на театральной сцене хороши, если они кратковременны и ненавязчивы. Тогда они обеспечивают художественную ротацию. И качество в театре остается главным оказателем художественного уровня.
Театр без качества уже просто не театр. Тогда вместо четкой грани между театром и жизнью возникает знак равенства.
Может быть, для актеров заниматься этим интересно (Еще бы, не надо как-то особенно играть, артистизм, актерское мастерство – все по боку). Но вопрос-то совсем в другом: интересен ли такой театр зрителю? По-моему, тем более с точки зрения сегодняшнего дня тут все элементарно. Кто платит деньги, для того и театр. И не удивительно, что экспериментальные, авангардистские спектакли не собирают больших залов, они идут обычно на малых площадках. Вот и фестиваль экспериментального театра «Хомо Новус» – теперь он называется «Хомо Алиби» – никогда не проходил на большой сцене. Мало того, что такие спектакли много зрителей не собирают, но они на большой сцене и просто не смотрятся.
В последнее время фестиваль «Хомо Алиби» постоянно стремится выйти куда-нибудь за пределы традиционного театрального пространства. И в прямом, буквальном смысле, и в жанровом тоже. Не говоря уж о качестве, теперь появился новый, якобы очень популярный на Западе театральный жанр – спектакль-лекция. На сцене, иногда с музыкальным сопровождением – рояль или скрипка, иногда без сопровождения актер рассказывает вам что-то популярно-научное на заданную тему.
Представьте себе, вам захотелось пойти в театр, а вместо этого вы попадаете на спектакль-лекцию. Я думаю, жанр этот возник потому, что время лекториев давно прошло, оно осталось в прошлом веке. Ходить, например, на кинолекторий – такой потребности ни у кого нет. Лекция как способ получения информации устарела. Тогда зачем, спрашивается, театр перенял эту форму общения со зрителем?
Отвечу не зачем, а почему: «Хомо Алиби» – это последнее прибежище эпигонов уже лет двадцать как закончившегося постмодернизма (на театральной сцене). Эпигоны по определению занимаются тем, что отжило свой век и устарело. Перекраивают, перелицовывают, смотрят, как лучше использовать то, что давно перестало быть актуальным. Поэтому они, кстати, и с театральным пространством (со сценой, с зрительным залом) ничего общего иметь не хотят. Верней, театральное пространство их просто вытесняет за свои пределы. Вот и на прошлой неделе – фест «Хомо Алиби» проходил, в этот раз всего три дня, с 26-28 августа, в основном на территории Андреевской гавани.
Спектакль-лекция – это постдраматический театр, так утверждает директор Института нового театра Гундега Лайвиня. Это театральная провокация, цель которой заставить зрителя соучаствовать в показываемом действе… в разговоре на какую-нибудь острую тему. Или, скажем, о том, как режиссер ставит свой спектакль, как он общается с актерами.
Так, например, в рамках прошедшего фестиваля Инессе Мичуле показала спектакль-лекцию «Уравнение» – о том, как сегодня происходит сближение театра с жизнью. Еще один рижский режиссер Виестурс Мейкшанс в спектакле «Музыка в экосистеме» рассказал о жизни звуков.
А знаете, чем такие спектакли хороши? Они не требуют средств. Стой перед микрофоном и рассказывай.
