В 1934 году по Европе поползли слухи: Германия и Польша решили преодолеть свои противоречия за счет других стран, в жертву принесут Литву и Латвию. Аннексия этих стран не состоялась, но Гитлер сумел предотвратить франко-польский союз и этим создал предпосылки для новой мировой войны.
Расчеты профессора истории
Вызовет ли приход Гитлера к власти новую мировую войну? Этот вопрос западные газеты в преддверии нового 1934 года задавали без ложной политкорректности. Наиболее точный прогноз тогда дал не западный политолог или парламентарий, а русский эмигрант, профессор истории Павел Милюков. Бывший министр иностранных дел Временного правительства России четко и прозорливо охарактеризовал сложившуюся ситуацию. По мнению русского аналитика, гитлеровская Германия готовилась к большой войне, «для комбинации» ей требовался союз с Японией. Спасти мир могла только широкая антинацистская коалиция, основой которой способны были стать Россия и Франция. Отсутствие такой коалиции, прозорливо утверждал Милюков, сделает Вторую мировую войну неизбежной.
Польская сенсация
Однако прошел всего месяц и свершилась политическая сенсация, которая, казалось бы, опровергла прогнозы профессора Милюкова. Зимой 1934 года Германия и Польша подписали пакт о ненападении. В Берлине доктор Геббельс горделиво объяснял иностранным журналистам: вам не стоит лгать, будто Гитлер хочет войны, Гитлер хочет мира с соседями.
Впрочем, далеко не у всех европейских журналистов новый пакт породил оптимизм. Особенно встревожилась литовская печать. Одна из литовских газет весьма откровенно сетовала: «Мы имеем против себя и Германию, и Польшу».
Еще более необычной оказалась информация рижской русской газеты «Сегодня». Со ссылкой на анонимный источник в латвийском МИДе газета сообщала: «Польско-германское соглашение и его закулисная сторона могут иметь непосредственное отношение и к Латвии».
Что же побудило анонимного работника латвийского МИДа на такое туманное, но будоражащее общественное мнение заявление? Ведь еще талантливый французский министр иностранных дел начала XIX века князь Талейран учил: язык дан дипломату для того, чтобы скрывать свои мысли. Думается, только сильная тревога могла побудить латвийского чиновника к нестандартному поступку. Но что же его встревожило?
Возможный ответ на этот вопрос газета «Сегодня» дала через пару недель. В ней со ссылкой на эстонскую печать была опубликована информация: некий арестованный в Эстонии нацист сообщил местной полиции, будто Германия хочет получить часть польских земель (так называемый «коридор» через Польшу к Восточной Пруссии), а Польшу нацисты готовы «вознаградить» за уступки Литвой и Латвией.
Источник информации, был, конечно, ненадежный, Но латвийские политики вполне могли сделать вывод: если информация все же верна, то как обидно! Ведь Латвия очень старалась не портить отношения с нацистской Германией. Когда латвийские евреи в знак протеста против нарушения прав человека в Германии призывали к бойкоту немецких товаров, премьер-министр Блодниекс резко выступил против подобной акции. Более того. Латвийские юристы даже вели в 1933 году дискуссию о том, законно ли подвергать Гитлера какой бы то ни было критике. Находившиеся в оппозиции социал-демократы однажды заявили, что полиция перед началом заявленного ими митинга строго потребовала не возводить хулу на главу чужого правительства. И вот на тебе, ломай голову, отдали нацисты Латвию на заклание или нет….
Ловушка для Варшавы
События развивались быстро. В Варшаву с предложением заключить Восточный пакт приехал французский министр иностранных дел Луи Барту. Союз Франции и Польши, опиравшийся на поддержку Москвы, ставил бы Гитлера в тупик. Однако польский министр иностранных дел Юзеф Бек озадачил парижанина словами: франко-польский союз больше не интересует Польшу.
В чем были причины такой метаморфозы? В Москве были уверены, что знают тайные пружины событий. Советский нарком Литвинов открытым текстом разъяснял американскому дипломату Буллиту: Польша желает втянуть Германию в войну с СССР, захватить Киев и Литву. Германии «в награду» полагались Эстония, Латвия и часть России.
Учтем: в то время Польша уже владела украинским Львовом, контролировала Вильнюс. А в 1938 году Гитлер вместе с Польшей растаскивали по кусочкам Чехословакию, переложив тем самым на Варшаву часть ответственности.
Тайная дипломатия на то и тайная, что современникам, а порой и историкам остается только гадать: что же происходило? Весьма наивно считать, что все загадки Второй мировой войны и предшествующих ей событий уже разгаданы. Но если версия Литвинова верна и Польша хотела использовать нацистов в своих целях, то получается, что Гитлер «развел» Варшаву, что называется, по полной программе. Завербовав Польшу в друзья, он предотвратил франко-русский союз. Ведь в отличие от Первой мировой (когда Германия не смогла выиграть войну на два фронта) на сей раз между Россией и Германией находилась независимая Польша. Без ее согласия СССР не мог бы при необходимости быстро прийти на помощь Франции. Но Восточный пакт так и не был заключен. В результате Гитлер мог в течение нескольких лет ввести войска в демилитаризованную Рейнскую зону, аннексировать Австрию, ввести войска в Прагу – одинокой Франции он не боялся. А таскать каштаны из огня для Польши Гитлер, конечно же, не собирался. Ныне историкам известна фраза нацистского лидера: «Советская Россия – большой кусок. Им можно и подавиться. Не с нее я буду начинать».
Гитлер хотел сорвать создание Восточного пакта – и добился своего. А с нападением на Польшу можно было пять лет и подождать. Чтобы лучше подготовиться к войне – в 1934 году немецкие танковые дивизии существовали только на бумаге.
Страх остался?
Что касается балтийских стран, не исключено, что страх перед нацистами после заключения польско-германского пакта так и остался у руководителей и дипломатов маленьких государств. 14 марта 1939 года советник полномочного представителя СССР в Германии Астахов встретился в Берлине с латвийским дипломатом. Через десятки лет в Москве были опубликованы отрывки из дневника Астахова. Вот как в сборнике документов цитируется запись за 14 марта 1939 года: «Игенсберг (латышский пов. в делах), весьма встревоженный развертывающимися событиями (позволит ли СССР немцам захватить Ригу?»), отмечал, что в последнее время наметилось ухудшение отношений между Польшей и Латвией. Никаких конкретных фактов нет, но чувствуется, что из Польши дует более неблагоприятный ветер. Есть сведения, что в верхушке Варшавы обострилась борьба двух противоположных политических тенденций. Одна группа стоит за усиление борьбы с возрастающей германской угрозой, не останавливаясь перед перспективой ухудшения отношений с Берлином. Другая стоит за дальнейшее сближение с немцами, уступку «коридора» (польской территории между Восточной Пруссией и остальной Германией. – Прим. автора) в расчете получить компенсации в другом месте. В этой связи поляков не устраивает захват одной Литвы, но они считают необходимым прихватить и часть Латвии, обеспечив себе выход к морю через Либаву.
В общем, латыши ждут своей очереди, считая, что сначала немцы примутся за разрешение польско-литовских проблем, затем наступит очередь Латвии».
Гитлер умело блефовал, и иностранные дипломаты нередко не могли правильно определить его намерения. Нацистский фюрер вовсе не собирался «скармливать» Литву Польше. Буквально через несколько дней после беседы Астахова с латвийским дипломатом нацисты отняли у Литвы Клайпеду и Клайпедский район. Не для Польши, для себя.
…Вторая мировая война длилась много лет, в ходе нее были убиты десятки миллионов людей. 8 мая 1945 года премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль заявил: «Сегодняшний день, мы, вероятно, будем думать, главным образом, о самих себе. Завтра мы воздадим особую хвалу нашим русским друзьям, чья доблесть на поле боя являлась одним из великих вкладов в общую победу».
